Видессос осажден
Шрифт:
Внезапно, без предупреждения, у другой галеры сломался хребет. Одна из тех вздымающихся волн, должно быть, ударила ее совершенно неправильно. Корабль, почти идентичный "Обновленному ", за полминуты превратился в плавающие обломки. Две половины корпуса почти одновременно наполнились водой. Тут и там, разбросанные по океану, люди цеплялись за доски, за весла, за все, что могло выдержать хотя бы часть их веса некоторое время.
Маниакес указал на выживших. "Мы можем спасти их?" - крикнул он Фраксу. Сначала он подумал, что друнгарий его не услышал. Фракс вернулся
Моряки привязали себя к поручням, прежде чем выбросить веревки в бушующее море в надежде, что кто-нибудь из барахтающихся там людей сможет за них ухватиться. И некоторые из этих людей все-таки ухватились за них, и их вытащили полутонувшими из воды, которая пыталась лишить их жизни.
И некоторых членов экипажа разбитого дромона спасти не удалось, несмотря на все, что сделали люди с "Обновления ". Один незадачливый матрос отпустил лонжерон, за который цеплялся, чтобы ухватиться за канат. Волна ударила его по голове, прежде чем его рука сомкнулась на канате. Он пал.
"Поднимайся!" Маниакес крикнул ему. "Будь ты проклят, поднимайся!" Но он не поднялся.
Другие люди потеряли то, что использовали, чтобы держать голову над водой, прежде чем Обновление подобралось достаточно близко, чтобы вытащить их из моря. Маниакес стонал каждый раз, когда видел, как это происходит. И он знал, что другие моряки - слишком много других моряков - уже утонули.
Волна захлестнула нос "Обновления ". На какой-то ужасный момент я подумал, что дромон собирается повторить тот, что разбился. Обшивка корабля застонала под его ногами. Другая, более крупная волна ударила в нее - и в него тоже. Стена воды сбила его с ног. Он скользнул по палубе, сильно ударился о поручни - и начал переваливаться через борт, в пенящееся, ревущее море.
Он ухватился за поручень. Одной рукой вцепился в него. Он держался изо всех сил, зная, что не проживет и минуты, если его хватка ослабеет.
Чья-то рука сомкнулась на его запястье. Матрос с серебряным обручем в ухе втащил его обратно на борт "Обновления". Парень что-то крикнул ему. Ветер и буря унесли слова прочь. Тогда матрос предложил ему кусок веревки. Он обвязал один конец вокруг поручня, другой вокруг талии. Покончив с этим, он погрозил кулаком небу, словно бросая ему вызов, чтобы оно совершило худшее.
Казалось, город принял его вызов. Ветер дул сильнее, чем когда-либо. Дождь лил как из ведра. Только попробовав, была ли вода на его губах сладкой или соленой, Маниакес мог быть уверен, шторм или море нанесли ему удар.
Моряк указал на левый борт. Там дрейфовало больше обломков вместе с человеческими формами. Маниакес начал кричать, требуя, чтобы было брошено больше реплик, но остановился, так и не сказав ни слова. Эти несчастные парни сейчас шли бы по мосту разделителя, чтобы увидеть, упадут ли их души в ледяной ад Скотоса или проведут вечность, купаясь в свете Фоса.
Маниакес повернулся и посмотрел на юго-восток, обратно к Ключу.
Некоторое
Лисия, пошатываясь, вышла из каюты, которую они делили вдвоем. Маниакес подбежал к ней, жестами показывая, чтобы она возвращалась внутрь. Он указал на веревку, обвязанную вокруг его собственного живота. Лисия кивнула, сунула ему в руки горшок, в котором ее обильно вырвало, и отступила.
Он вылил горшок в море. Как и все остальное, его содержимое было разбросано и унесено прочь. Он был настолько мокрым, что почти не чувствовал сырости: это было почти так, как если бы он погрузился в ванну для купания. В середине лета и море, и дождь были теплыми, единственное благо, которое Маниакес мог найти в нынешней ситуации.
Мимо проплыло одно из широкофюзеляжных торговых судов с солдатами на борту. Оно погрузилось в воду ниже, чем следовало; и матросы, и солдаты вовсю вычерпывали воду. Маниакес пробормотал молитву о том, чтобы корабль уцелел.
Фракс вернулся к носу "Обновления ". Друнгарий пренебрег якорным тросом. Маниакес счел это презрение глупой демонстрацией бравады, но придержал язык; он не был нянькой Фракса. Во всю мощь своих легких Маниакес проревел: "Как долго продлится этот шторм?"
Ему пришлось повторить это три или четыре раза, прежде чем Тракс понял. "Не знаю, ваше величество". друнгарий закричал в ответ. Он тоже не заставил Маниакеса выслушать его с первой попытки. Когда он был уверен, что Автократор получил свое первое предложение, он попробовал другое: "Может быть, к ночи все само собой уляжется".
"Это было бы хорошо", - сказал Маниакес - и говорил, и говорил. "Сколько времени до наступления ночи?"
"Со мной на лед, если я знаю". Фракс указал на небо. Одна его часть была такой же серой, уродливой и полной проливного дождя, как и следующая. Единственный способ, которым они могли определить, когда заходит солнце, - это по тому, как темнеет, или, скорее, темнеет.
Тракс также не обещал, что шторм закончится с наступлением ночи. Маниакесу, таким образом, пришлось неопределенно долго ждать чего-то, чего могло и не произойти. Он хотел бы видеть лучшую альтернативу. Однако единственной альтернативой, которая приходила на ум, было немедленное утопление. По сравнению с этим ожидание было лучше. Неподалеку с неба сверкнула молния.
Пурпурные полосы затуманили зрение Маниакеса. Молния с такой же легкостью могла ударить в Обновление , как и нет: еще одна вещь, о которой Автократор старался не думать.
Он пытался вообще не думать. Во время шторма размышления не приносили ему никакой пользы. Здесь он был просто еще одним испуганным животным, пытающимся переждать силы природы. На суше, среди своих солдат или в крепкой крепости, он мог воображать себя властелином всего, что видел. Здесь он мало что видел и ничего не мог контролировать.