Видессос осажден

Тертлдав Гарри

Затем трап загорелся, пока не разломился надвое. Обе половины и все находившиеся на них люди рухнули вниз, вниз, вниз. Маниакес издал торжествующий крик, когда это произошло. "Выходите вперед!" - крикнул он, грозя кулаком кубратам, выглядывающим из осадной башни. "Выходите вперед и получите то, что мы только что дали вашим друзьям!"

Он надеялся, что у них был только один проход и они застрянут в осадной башне, потеряв ее. Но они, или, что более вероятно, макуранский инженер, у которого они научились строить башню, спланировали

лучше. Оттуда змеилась еще одна доска к стене Видесса, города.

"Сюда!" Маниакес крикнул своим людям. "Ко мне!" Он отрывисто отдавал приказы. Видессианские солдаты поднесли еще один сосуд с горючей жидкостью к самому краю стены. По его команде они вылили немного этого вещества на камень в том месте, где проход доходил до стены, затем воткнули в него факел.

Взметнулось желтое пламя. Густые клубы черного, удушливого дыма заставили видессиан отступить от начатого ими пожара. Это могло бы сыграть на руку кубратам, если бы они смогли тогда выставить людей на стену. Но кочевники, охранявшие трап, остановились, наполовину выдвинув его, не решаясь протолкнуть его вперед, в пламя.

"Вперед!" Маниакес снова крикнул. "Разве ты не хочешь увидеть остальную часть приветствия, которое нас ожидает?"

Он не знал, услышали они его или нет. Если они и услышали, он не знал, поняли ли они. Что он точно знал, так это то, что трап дальше не продвинулся. Сквозь клубы дыма он увидел, как кубраты втягивают его обратно в башню. А затем, так медленно, что сначала он не поверил своим глазам, башня отодвинулась от Серебряных ворот. Другие уцелевшие башни также отходили от стены.

Теперь, впервые за весь этот безумный, ужасающий день, Маниакес заговорил тихо, с удивлением в голосе: "Клянусь господом с великим и благоразумным разумом, мы победили".

И один из его ветеранов, парень со шрамом на лбу и изломом носа, покачал головой и сказал: "Нет, ваше величество. С них просто на сегодня хватит, вот и все".

"Ты прав, конечно", - сказал Автократор, признавая правду, когда услышал ее. Также впервые за этот день он рассмеялся. "И знаешь, что еще? Это будет прекрасно, большое вам спасибо ".

Никто с ним не спорил. Он не думал, что солдаты прислушиваются к его взглядам, потому что он был их правителем. Он думал, что они хранили молчание, потому что они, как и он, были рады быть живыми и не изгнаны с внешней стены.

"Что они будут делать дальше?" Это был старший Маниакес, который ответил на вопрос своего сына, адресованный военному совету, и сделал все возможное, чтобы ответить на него: "Что бы это ни было, я надеюсь, это будет не так плохо, как то, что они бросили в нас сегодня".

"Я ожидаю, что будет хуже, - ответил Маниакес, - В сегодняшнем бою они увидели, на что способны. Теперь, проклинай их лед, у них довольно хорошее представление".

Симватиос сказал: "У кагана будет

редкое время, чтобы заставить их снова выдвинуть башни вперед, после того, что мы сделали с ними на этот раз. Воин, который только что видел, как многие из его друзей пошли ко дну, как говяжьи куски, не будет гореть желанием подняться на стену, чтобы потом приготовить себя."

"Что-то в этом есть", - сказал Маниакес. "Надеюсь, многое".

Регориос сказал: "Что беспокоит меня больше всего, так это то, что это были кубраты. Никаких признаков того, что сегодня в сражении участвовало много макуранцев". Он указал на запад. "Насколько нам известно, они все еще по ту сторону переправы для скота. Если они однажды достигнут этого берега ..."

"У нас есть еще проблемы", - вмешался Автократор. "Для Этцилиоса это тоже был бы не худший ход. Это сделало бы его собственных людей счастливее, потому что их союзники помогают им, и это также усилило бы атаку, потому что...

Старший Маниакес воспользовался привилегией отца, прервав своего повелителя: "Потому что макуранцы действительно знают, что делают". Это было не то, что Маниакес намеревался сказать, но это подходило достаточно хорошо. Его отец продолжал: "Если бы мы могли, нам действительно следовало бы выяснить, что планируют кубраты и макуранцы, а не то, что мы делали бы в их сандалиях. Это не боевая магия, не совсем..."

"Они будут защищены", - мрачно сказал Маниакес. "Я бы поставил золотую монету против медяка, что их маги пытаются подслушать нас прямо сейчас. Если они что-нибудь узнают, некоторые головы из Коллегии Чародеев должны быть подняты на Веху вместо этого ".

"Если мы не попытаемся, то наверняка у нас ничего не получится", - сказал старший Маниакес.

"Это так", - согласился Маниакес. "Пусть будет так, как ты говоришь, отец. Я призову Багдасареса".

Альвинос Багдасарес что-то испуганно произнес на гортанном языке васпураканцев. Маниакес, хотя и был той же васпураканской крови, что и маг, понимал этот язык лишь с запинками. Однако он не думал, что Багдасарес поблагодарил его за магическое задание.

"Ваше величество, это будет в лучшем случае трудное заклинание, а вполне может оказаться и невозможным", - предупредил Багдасарес, возвращаясь к видессианцу.

"Если бы это было легко, я мог бы найти волшебника на углу улицы, который сделал бы это за меня", - ответил Маниакес. "Я знаю, что ты можешь не получить желаемых ответов, но я хочу, чтобы ты сделал все возможное, чтобы выяснить, что Абивард и Этзилиос замышляют против нас сейчас".

Багдасарес поклонился. "Конечно, будет так, как вы прикажете, ваше величество". Он подергал себя за густую черную бороду, бормоча что-то одновременно по-видессиански и по-васпуракански. Когда Маниакес уловил слово - сходство -, он кивнул сам себе. Да, маг сделает все, что в его силах.