Видящая

Тор Алексо

empty-line/>

2016-05-07, сб

***

2016-05-09, пн

***

Завтрак даже в самом шикарном госпитале всё равно останется больничным, то есть полезным и питательным, но не особо вкусным.

Я сижу за угловым столиком и получаю свою порцию витаминов с местной кухни. Утро привычно тихое. Среди посетителей столовой лишь пара старушек. Но они, на мой взгляд, здесь

вообще ночуют.

Мимо быстро проходит взволнованная сестра, подходит к своей коллеге и что-то ей говорит. У обеих на лице хорошо скрываемая печаль. Первая медсестра удаляется в педиатрическое крыло. Что-то внутри заставляет встать и подойти к оставшейся медсестре.

– - Что-то случилось?
– - спрашиваю я.

– - К сожалению, один из пациентов сегодня ночью скончался. Какое горе.

– - А разве это, ну не знаю, не один из аспектов лечебных заведений? Кто-нибудь обязательно умирает.

– - Ваша правда, но печально, когда это случается с ребёнком.

В голове всплывает лицо доктора.

– - Мальчишка лет семи с рыжими кудрями?

– - А откуда вы знаете?
– - удивляется медсестра.

Я оставляю её без ответа и возвращаюсь за свой столик. Неужели к смерти мальчика действительно причастен мой лечащий врач? Может это лишь совпадение?

В голове впервые за многие дни раздаются удары молоточков. А я какого-то чёрта решаю не спать и эту ночь.

***

2016-05-09, пн

***

2016-05-09, пн

***

Ночь кажется мне холоднее, чем вчера. То ли из-за чувства страха, что не покидает меня с момента отбоя, то ли из-за внезапного похолодания. Но возможно последнее лишь плод моей фантазии.

Жду врача, скрывшись в тени автомата с напитками. Не знаю, появится он или нет, но отступать я не собираюсь. Спустя два часа и три банки кофе из автомата, замечаю красноватое свечение. Доктор идёт в педиатрическое отделение. Следую за ним. Собственное сердцебиение отдается в ушах набатом. Шаг тяжелый, словно я в кандалах. По спине бежит холодный пот.

Доктор напевает какую-то мелодию. С трудом различаю слова: "We're following the leader, the leader, the leader". Чувствую, что знаю откуда строчки, но не могу вспомнить. Доктор входит в ближайшую палату. Дверь вновь чуть приоткрыта. Доктор либо слишком уверен в себе, либо небрежен.

Подкрадываюсь и заглядываю в образовавшуюся щель. И снова палата с мальчишкой лет восьми. Повторяется вчерашняя сцена: доктор изучает больничную карту. Решаю подождать чуть дольше. Вскоре моё ожидание вознаграждается. Доктор вешает карту обратно на постель, но не спешит покидать палату. Вместо этого он распахивает полы своего халата и со своего места я замечаю, что к внутренней стороне пришито множество кармашков, в которые вставлены шприцы. Доктор любовно пробегает пальцами по шприцам, напевая всё громче. "We won't be home till morning, till morning". Док подходит к изголовью, держа в руках один из шприцов. Нежно проводит рукой по волосам маленького пациента.

Только сейчас замечаю, что врач в перчатках.

Рука дока опускается ниже, легонько касаясь щеки мальчика, его губ. Меня начинает мутить, потому что в этих движениях

полно нескрываемой похоти. Хочу закричать, броситься на врача, оттолкнуть его, по всё тело скованно.

Доктор пальцами открывает рот мальчишки и вводит туда иглу. Ребёнок дёргается и открывает глаза. Закричать он не может. Доктор успел накрыть рот рукой, позволив игле проходить сквозь пальцы. Сил ребёнка не хватает, чтобы отдёрнуть руки взрослого. Несколько конвульсий и ребёнок затихает. Доктор продолжает петь. "We won't be home till morning, Because he told us so". На лице доктора слащавая улыбка. Врач, довольный собой, убирает шприц обратно во внутренний кармашек и разворачивается к двери.

Наши взгляды пересекаются.

Я вспоминаю, откуда слова песни. Мультфильм Питер Пэн пятидесятых годов.

Доктор идёт ко мне, вытаскивая очередной шприц. Красный ореол обжигает мне глаза.

– - Послушные дети должны спать в своих кроватках, -- голос маслянистый. Жуткий.
– - Хорошие детки должны всегда оставаться детьми.

Я перебарываю своё оцепенение и отползаю к противоположной стенке. На большее нет сил.

– - А ведь ты мне нравилась, -- док опускается ко мне, хватает за подбородок.

Царапаю его руки, но он держит крепко. Игла неумолимо приближается. То ли страх, то ли адреналин, но сил хватает оттолкнуть врача от себя.

– - We march along and, These are the words we say, -- поёт док.

– - Вы псих, вы убили ребёнка!
– - кричу я и выбрасываю руку вперёд, сначала указывая на дверь палаты, а затем на врача.

Доктор лишь улыбается и... верхняя часть его тело скользит на пол, а нижняя продолжает стоять. За его спиной мужчина в чёрном. В его руках коса, с лезвия которой капает кровь. Незнакомец перевёл тёмный взгляд с дока на меня.

– - Всё-таки Видящая, -- голос уверенный, сильный. Знакомый.

Меня рвёт и я теряю сознание.

***

2016-05-09, пн

***

2016-05-30, пн

***

Во всём теле легкость, в голове туман, полон рот слюны, а желудок издает звуки не далеко ушедшие от криков умирающего кита.

Поднимаю ватную голову с подушки и оглядываюсь. Знакомая палата, стерильная белизна, пустующие соседние койки. Мозг упёрто пытается о чём-то напомнить, но как-то не убедительно это делает. Тянусь всем телом, разминая затекшие мышцы. Блаженство. С улыбкой на лице опускаю голову на подушку, закрываю глаза.

– - Люди всегда переоценивают значение "здорового сна".

Резко сажусь на постели. На краю койки напротив сидит мужчина в чёрном. На койке, что секунду назад была пустой. Незнакомец смотрит на меня не мигая. Его тёмные глаза пугают и завораживают одновременно.

Мозг наконец-то выигрывает битву с леностью всего тела и события прошедшей ночи проносятся перед глазами, как кадры из старого диафильма(?!). Перегибаюсь через край кровати. Желудок, еще минуту назад желавший сочного стейка, избавляется от того немного, что в нём сохранилось. Глаза слезятся то ли от вони, то ли от воспоминаний. Живое воплощение ночного ужаса предпочитает наблюдать за моими страданиями молча. Последний спазм извергает на уже не столь стерильный пол нечто зелёное. Брокколи?