Вик Разрушитель 2
Шрифт:
Вытягиваю правую руку с раскрытой ладонью вперед и представляю, как толкаю спрессованный воздух в сторону колеса. Левая ладонь прижата к плечу. Карнавал, да и только! Я ведь могу просто стоять на месте и ждать, когда магема рассыплется в прах. Но Булгаковы предъявляют жесткие требования к обучению: все должно быть естественно, каждый жест должен дезориентировать противника, обманывать его, что перед ним очередной одаренный с какой-то своей техникой, а не уникальный Разрушитель.
Спектакль, да и только! Аж морщусь от происходящего.
В районе солнечного сплетения
И это случилось после проведенного в биокапсуле Назаровых лечения. Никита Анатольевич реально что-то подправил, и это пошло на пользу.
Я стал чувствовать свой Дар.
Стальной кулак врезался в колесо, делая из него пылающую белым огнем плазменную кляксу, смял ударный наконечник магемы и втоптал его в землю. Воздух едва заметно содрогнулся, толкая меня в грудь теплой ударной волной, уже безопасной. Остатки плетения разлетелись по сторонам ярким фейерверком.
— Впечатляет, — Кочет был похож на каменную степную статую, только бегающие глаза показывали работу его мысли. — Где столько силы набрал, юноша? Чего на обед ел?
— Щи были наваристые, с мясом, — ухмыльнулся я. — И кулебяка вкусная.
— Шутник, — проворчал маг, подзывая меня взмахом руки. — Танцульки-то на пользу пошли. Эффектно развернулся, красиво. И ударил как надо.
— Старался, — тяжело дыша, я вытер насквозь промокшей футболкой потное лицо, размазывая сажу и копоть, поморщился.
Рука Кочета легла на мою макушку, но тут же отпрянула назад.
— Думал, исчерпал заряд, — пояснил он свои действия. — Ан нет, еще можешь пару магем разрушить.
— Дядя Кочет! — взмолился я. — Ну хорош уже! Загонял так, что ноги едва шевелю. А завтра мне в «Сокольники» ехать, с Великой княжной тренироваться.
— С Великой княжной, говоришь? — лукаво прищурился маг. — Это с какой, позволь узнать? С Юлией или Василиной?
— С младшей, — буркнул я. — Как будто ты не знаешь.
— Ладно, уговорил, — улыбнулся Кочет, потирая ладони. — Еще два блока — и можешь домой топать.
Я застонал, едва сдержавшись, чтобы из моего рта не вылетели нехорошие слова. Потому что в наказание Кочет влепит еще один блок упражнений. Отойдя на середину полигона, с хрустом сжал кулаки, готовясь отбивать всякие там «ступицы», «лезвия», «серпы», «звездные дожди» и прочие магемы, порожденные фантазией моего наставника. И, видимо, был настолько зол, что расколотил их все за несколько минут. А потом, не спрашивая разрешения, побрел к сарайчику, где была душевая.
Кочет понял, что слегка перестарался и потому не стал ругаться. Ему ведь тоже на пару с Сидором попало от Людмилы Ефимовны, когда я заболел. Она считала, что меня излишне перегружают тренировками и занятиями по физической подготовке. В общем, стружку с них Булгакова сняла знатную.
— В какие дни у тебя встречи с Великой княжной? — поинтересовался Кочет после душа.
— Сам не знаю, — пожал я плечами, оттаскивая велосипед от стены сарая. — Заставит — и каждый день буду мотаться от одного полигона до другого.
— Ладно, не серчай, — маг присел на скамейку и вытянул ноги. А ведь тоже измотался, формируя всевозможные каверзные магемы. Ему-то гораздо тяжелее приходится, чем мне, выхолащивая свой энергетический контур. — Обязательно выясни, чтобы я мог поменять наше расписание на более удобное.
— Спасибо, учитель, — искренне ответил я.
— Все, вали, — отмахнулся Кочет и уже в спину бросил: — Неплохо поработал, парень. Удерживай этот уровень, а дальше будет легче.
Весело позванивает звонок велосипеда, разгоняя нахальных воробьев, перескакивающих дорогу прямо под колесами; вечернее солнце побрызгало на верхушки деревьев легкой позолотой; остро пахнет полынью, что растет по обочинам грунтовки, ведущей к полигону. Через полкилометра она заканчивается, упираясь в асфальтовую дорогу. Пропустив грузовой фургон, идущий в поселок, я пристроился следом за ним, но скоро свернул к своему дому. Подняв левую руку, посмотрел на часы. Надеюсь, не опоздал на ужин. Желудок радостно урчит от предвкушения.
Ага, размечтался. На крыльце стоит Иван Олегович и о чем-то разговаривает с Нефедом. Увидев меня, жестом показывает, чтобы я подошел к нему.
— Доброго вечера, — сегодня мы еще не встречались. Опекун с утра умотал со старшим братом Василием на формирование двух экспрессов и нескольких грузовых составов. Только недавно приехал, видимо. Еще не переоделся в домашнее.
— Здорово, Вик, — Нефед запросто протянул руку и сжал мою ладошку.
Булгаков только кивнул в знак приветствия, и сразу озадачил:
— Садись на своего железного коня и дуй к Главе. Он хотел с тобой поговорить насчет выступлений на Дне Рода.
Пригласительные билеты должны привезти не раньше следующей недели, но я уже предупредил опекуна, чтобы они готовились к празднеству. Света, как только узнала о щедрости Великой княжны, с визгом повисла на моей шее. Как будто сие событие зависело от меня. Мероприятие могли сделать закрытым, только для особо важных гостей. Повезло.
— Так срочно? — осторожно прощупал я почву. — А если после ужина?
— Там накормят, — поморщился Иван Олегович и отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Видать, проблемы появились, поэтому надо сваливать.
Отец опекуна, он же Глава Рода Булгаковых, Олег Семенович почему-то редко общался со мной, передавая такую возможность Старейшине, своему отцу. Не знаю, почему так, но именно князь настораживал меня больше всего. Старика, например, я знал гораздо лучше. Его смертельные шуточки стали некой визитной карточкой человека, а на корявые и грубоватые фразы старался не обращать внимания. Что поделать, если человек за всю свою жизнь привык вести подобный образ жизни, не считаясь с мнением людей, находившихся по статусу ниже его самого. Семен Игоревич оказался более открытым, чем сын.