Викинг
Шрифт:
— Мне кажется, я начинаю понимать тебя, братец. Похоже, нам пора объединиться, поскольку наши интересы совпадают. Не секрет, что ты хочешь заполучить себе Фиону. Для того чтобы это произошло, ее нужно лишить защиты Торна. Не станет Торна — и Олаф с радостью отдаст эту девку тебе.
Ответная улыбка Роло была совершенно сатанинской.
— Молодец, Бретта. Впрочем, ты всегда умела понимать меня с полуслова. Так что, могу я сказать старому Олафу, что ты согласна выйти за Торольфа?
— Разумеется. Я выйду за Торольфа, и я хочу, чтобы
8
— А, так, это случилось? — такими словами встретил Фиону Бренн, когда та пришла в зал и села на его скамью. Старик окинул девушку пронизывающим взглядом и продолжил: — Твой муж уже лишил тебя девственности?
Фиона смущенно потупилась, но ответила:
— Да.
— Он не поранил тебя? Не был с тобою груб?
— Нет. Вовсе нет. Он вел себя удивительно, он был даже нежен.
— Бретта уже знает?
— Наверное, Роло рассказывает сейчас своей сестре о том, что произошло прошлой ночью, — ответила Фиона. — Я видела, как они выходили отсюда вместе.
— Думаю, это придется Бретте не по вкусу.
— Узнав о решении Торна, она станет смертельно опасной, эта женщина, — сказал Бренн. — Остерегайся ее, дитя мое.
Он увидел направляющегося к ним Торна и поспешил исчезнуть, Фиона не успела ни удержать его ни спросить о чем-либо.
Подошел Торн.
— Весь дом гудит от слухов, — сказал он, протягивая Фионе руку. — Пойдем, я хочу, чтобы ты сидела за столом рядом со мной.
— Разумно ли это? — спросила Фиона. — Ведь ненависть твоих людей ко мне только усилится, если ты посадишь меня за один стол с ними.
Внезапно, словно из пустоты, перед ними явился Бренн.
— Иди со своим мужем, Фиона, — провозгласил он. — И не бойся — викинг сумеет защитить тебя.
Торн поднял на Бренна злобный взгляд.
— Теперь ты доволен, колдун? Я ничего не могу с собой поделать. Где моя голова? Где мой ум? Вы двое украли мою душу. Вы заставили меня поступить против воли отца и взять Фиону в жены. Я сделал это. У меня нет сил противиться вашему колдовству, у меня нет сил прогнать Фиону прочь. Ну что, ты доволен, старый пень?!
Бренн не рассердился и не огорчился. Он смотрел на Торна и сочувственно улыбался.
— Да, викинг, дела идут так, что можно быть довольным. А если ты заглянешь поглубже в свое собственное сердце, ты увидишь, что все это не чьи-то каверзные проделки. Все в этой жизни происходит с нами лишь по воле божьей.
— Х-ха! — фыркнул Торн. — Я не верю в вашего христианского бога. А что до моего сердца, то мне незачем в него заглядывать — я и так знаю, что оно ожесточилось против ведьм и колдунов. Можете напускать мне тумана в мозги, можете держать в цепях мою душу, но в глубине сердцам всегда
— Упрямство — плохая черта, викинг, — заметил Бренн. — Выслушай меня, и выслушай внимательно. Тучи сгущаются над твоей головой. К. сожалению, я не знаю точно, откуда ждать напастей тебе и Фионе.
— Не говори загадками, колдун. Разъясни свои слова.
— Если бы я мог, викинг, если бы я мог! Я чувствую опасность, но не могу точно сказать, от кого она исходит.
— Сказать такое все равно что ничего не сказать! — огрызнулся Торн и потянул Фиону за локоть. — Пойдем подальше от этого сумасшедшего.
Он подвел Фиону к длинному, заставленному блюдами столу и разыскал для себя и своей жены свободное местечко на лавке. В ту же минуту все, кто сидел рядом с ними, встали со своих мест и пересели подальше. Лавка мигом опустела.
— До чего же они не любят меня, — сказала Фиона.
— Еще бы! Ведь они прекрасно видят, что сделала со мной твоя черная магия, и очень боятся, что ты и их можешь заколдовать.
— Я ничего плохого не делала, — наверное, в сотый раз произнесла Фиона. — Ты напрасно меня в этом обвиняешь. Я вовсе не обладаю ни какой-то особенной силой, ни тем более черной магией.
— Но не тебя ли прозвали твои земляки Ученой Фионой? Ведь неспроста они это сделали?
— Да, но только…
— Разве ты не обладаешь даром предвидеть то, что еще не произошло, но непременно произойдет в будущем?
— Временами я вижу будущее, но…
— В таком случае ты — настоящая ведьма.
— Я целительница.
Увлеченные своей перепалкой, Торн и Фиона не заметили, как в зале появился Олаф. Он окинул взглядом стол, заметил старшего сына и сидящую рядом с ним ведьму и прямиком направился в их сторону. Подойдя вплотную, он закричал так, чтобы все слышали, стукнув до белизны сжатым кулаком по столу:
— А что она делает за моим столом? Хватит позорить нашу семью. Торн! Только этой девки еще недоставало! Немедленно отошли ее прочь! Пусть ест там, где ей положено, — вместе с псами!
Кровь бросилась в лицо Фионы, но девушка сумела удержать себя в руках. Она промолчала. Она хотела услышать ответ Торна.
Торн посмотрел прямо в лицо Олафа:
— Отец, Фиона — моя жена.
Громко сказанные слова Торна отозвались в зале общим вздохом, вырвавшимся из десятков грудей. То, о чем целый день перешептывались, оказалось правдой.
— И она останется моей женой до тех пор, пока я захочу, — продолжил Торн. — Не смей больше никогда называть Фиону девкой.
Лицо Олафа сделалось багровым. Так дерзко сыновья еще никогда не разговаривали с ним. Весь гнев его обрушился на Фиону. Она и только она виновна в том, что происходит между ним и его сыном. Эта ведьма взяла в плен душу Торна, околдовала несчастного!
— Послушай, ты, ведьма, — тяжело дыша, сказал Олаф. — Попробуй только сделать что-нибудь с моим сыном, и ты проклянешь тот день, когда появилась на свет!