Викинг

Мейсон Конни

Торн долго не мог заснуть. Он лежал, ворочаясь с боку на бок, и мучительно перебирал в памяти разговор с Бреттой и ее братцем. Что-то не вязалось одно с другим, не складывалось в общую картину и рассыпалось на куски.

«Врут», — решил он.

Да, но как докажешь?

Многое теперь, по здравом размышлении, казалось Торну странным. Взять, например, рассуждения Роло о том, что зима — неподходящее время для того, чтобы воевать, да еще из-за женщины.

Ерунда! Пустая отговорка!

Имя,

которое Роло не назвал!

Что за ярл такой безымянный увез с собой Фиону? И был ли на самом деле этот ярл?

Чем дольше думал обо всем этом Торн, тем непонятнее и загадочнее становилась для него история исчезновения Фионы.

На ночь Торн устроился на своем прежнем месте — на полу возле очага, но горячие угли не согревали викинга. Как ему недоставало сейчас другого, человеческого тепла! Он страстно желал Фиону. Сейчас он верил даже в то, что ребенок, которого она носит под сердцем, — его ребенок, которого они с Фионой зачали в минуту страсти.

И не только страсти, но и любви. Да, любви. Торн наконец понял, что на самом деле означает это слово. Только не слишком ли поздно?

Торн услышал тихий шорох за спиной, и рука его немедленно схватилась за лежащий рядом меч. Очаг почти погас. Над ним еще висело неяркое свечение, но от него окружающая тьма казалась еще более непроглядной. Из темноты донесся чуть слышный женский шепот:

— Оставь в покое свой меч, господин.

— Кто ты? И что тебе нужно? Если ты хочешь переспать со мной, то знай, что у меня нет настроения.

Женщина негромко усмехнулась:

— Я только что покинула постель Роло. Меньше всего на свете мне хочется сейчас быть с мужчиной.

— Ты рабыня?

— Да, но не спрашивай меня больше ни о чем.

— Так что тебе нужно?

— Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты ведь хочешь знать правду о том, что случилось с Фионой?

Торн замер. Вот оно!

— Говори, — поторопил он невидимую собеседницу. — Только скажи сначала, что ты хочешь взамен. Если свободу — то знай, я не в состоянии дать ее тебе.

— Я хочу только одного: чтобы ты нашел Фиону и выручил ее. То, что я скажу, должно остаться между нами. Если об этом узнает Роло, он убьет меня.

— Но почему ты решилась на это? — подозрительно спросил Торн.

— Потому что я ненавижу Роло! — пылко воскликнула девушка. — Он настоящий зверь. Они на пару с сестрой обманули тебя, и я хочу, чтобы ты об этом знал.

Торн начал подниматься с пола, но маленькая рука удержала его на месте.

— Сиди. Я не хочу, чтобы ты видел мое лицо.

— Ну рассказывай же, что же случилось с Фионой и Тирой.

— Их продали работорговцу Рору. У Торна даже голова закружилась от прилива бешеной ярости.

— Рику должна

была постигнуть та же участь, но ей помогла твоя женщина, — вновь зазвучал из темноты женский шепот. — Она пригрозила, что навсегда лишит Роло мужской силы, если он не отошлет Рику назад, к отцу. Роло очень испугался и позволил своей жене уехать. Но Фиону и Тиру продали. Ты слушаешь меня?

— Продали, — бешено прошипел Торн.

Он разрывался между желанием немедленно броситься на поиски Фионы и жаждой мести. Впрочем, выбор был ясен. Сначала нужно освободить Фиону. Вернуться сюда и рассчитаться с Жирным Роло он всегда успеет.

— Давно это случилось? — спросил Торн.

— Сразу после твоего отъезда.

— Гром и молния! А ты не знаешь, где их может держать Pop?

— Должно быть, в своем доме, в деревне. Больше как будто и негде. А теперь я пойду, пока Роло не хватился меня. Он спит. Желаю тебе найти свою женщину.

— Погоди! — воскликнул Торн.

Но темнота позади него стала беззвучной и пустой. Девушка исчезла.

Торн тихонько встал и отправился искать Арена. Нашел, разбудил и пересказал ему на ухо все, о чем поведала ему рабыня. Арен пришел в неописуемое негодование. Торну пришлось удерживать молодого воина от опрометчивых действий. Викинги несколько минут пошептались, а затем Торн вернулся на свое место возле очага.

Фиона и Тира проводили день за днем в непрестанных поисках любых возможностей побега. К сожалению, их смелым планам сильно мешала погода — установились крепкие морозы, сковавшие всю землю звонким панцирем.

А вскоре произошел случай, резко изменивший их судьбу.

Однажды утром Pop со своими людьми отправился в лес, на охоту, а домой его принесли на самодельных носилках. В чаще на неудачливого охотника напал медведь-шатун и сильно порвал его. Все бедро было разворочено могучими когтями зверя. Торговец потерял много крови, и с каждой минутой его состояние становилось все более и более тяжелым, если не сказать — безнадежным.

— Ты — целительница, — с трудом ворочая языком, сказал Фионе Pop, когда воины уложили его на кровать. — Вылечи меня. Избавь от этой адской боли.

Фиона быстро осмотрела рану, покрытую грязью и коркой подсыхающей крови, и покачала головой:

— Серьезная рана, хозяин. Может быть, придется отрезать ногу. Если этого не сделать, она может загноиться и тогда ты умрешь.

Лицо Рора перекосилось от ужаса.

— Нет! Спаси меня. Проси все, что пожелаешь.

— Свобода, Pop. Свобода для меня и для Тиры, — быстро ответила Фиона. — Я спасу тебе и жизнь, и ногу, а ты за это освободишь нас и дашь возможность уйти, как только твоя жизнь окажется вне опасности.