Викинг
Шрифт:
Кстати, в город мы пошли не просто так. Хрёрек дал Ольбарду поручение. Вечером ярл планировал банкет (все были предупреждены: не нажираться раньше времени), а для настоящего веселья требовались девки. То есть, как верно отметил классик, даже если сначала кажется, что женщины не нужны, то потом они все равно обязательно понадобятся. Вот об этом и должен был позаботиться Ольбард. То есть не сам, конечно, а содержатель соответствующего притона. Ольбарду же, как казначею ватаги, надлежало договориться о цене.
Чем он и занялся. Вместе с Трувором. А мы отправились гулять и наслаждаться ощущением твердой почвы под ногами. Ей-богу, это так приятно: деревянные тротуары вместо деревянной палубы!
Мы шли, как и положено суровым авторитетным парням. Распределившись во всю ширину
Мы тоже дружненько остановились, положив ладони на оголовья мечей. Не с угрозой, скорее — с достоинством.
Мимо просачивались редкие прохожие, стараясь семенить побыстрее и ни в коем случае не оказаться между нами.
Я на всякий случай приготовился к драке… Но тут из наших рядов решительно выступил Руад, а от них выдвинулся рыжебородый крепыш с оберегом на шее в виде золотого молоточка.
— Я — Тьёрви, хольд Хальвдана-ярла, сына Рагнара!
— Я — Руад, хускарл Хрёрека-ярла, которого прозвали Соколом! Хрёрека-секонунга.
Оп-па! И чужие, и свои сразу расслабились. Наши «оппоненты» заулыбались. Позже я узнал: наши ярлы хоть и весьма дальние, но — родственники.
Пошел процесс представления. Я в имена не вникал. Меня Руад представил третьим. Причем назвал не дренгом, то бишь молодым бойцом, а тоже хускарлом. То есть полноценным опытным членом боевой дружины.
— Ульф Черноголовый, — Тьёрви повторил мое имя, будто на зуб попробовал. — Не слыхал о тебе раньше. — И осклабился. Типа, пошутил?
— Я о тебе тоже не слыхал, Тьёрви, — в тон ему ответил я. И ухмыльнулся.
А вот Тьёрви тут же нахмурился. Видно, я как-то задел его авторитет. Надо было выкручиваться. И я добавил:
— Бывает так: воин слишком быстр и обгоняет свою славу. Но, сдается мне, ты из тех, кого слава обгоняет. И готов побиться о заклад: ты не покупал свое золото, — я кивнул на золотые браслеты хускарла.
— Так и есть, — на губах Тьёрви снова заиграла улыбка. — А ты?
Я улыбнулся. Молча. Викинги не покупают свои украшения. Вопрос — на грани оскорбления.
— Иногда я покупаю золото, — сказал я, глядя на хускарла в упор. — И плачу за него дорого. Материалом, который стоит дороже золотых побрякушек.
— Насколько дороже?
Я пожал плечами.
— Ты видел валькирий, Тьёрви?
— Бывало, — осторожно ответил викинг. Он не понимал, куда я клоню.
— Увидишь снова, спроси их о моей цене.
Тьёрви задумался.
Я ждал. Признаться, я и сам не очень понял, что сказал. Сболтнул первое, что пришло в голову. Лишь бы попоэтичнее. Викинги это любят.
— Ульф Черноголовый, — наконец произнес Тьёрви. — Теперь я знаю твое имя.
— А я твое, Тьёрви-хольд.
На этом и разошлись. То есть не сразу, а по окончании церемонии представления.
— Зачем ты его дразнил? — спросил Руад. — Тьёрви — славный воин. Это всем известно в Данмарке. Он ходил с Рагнаром и показал себя очень хорошо. А это непростое дело, если ты в войске Рагнара Лодброка. Там много людей великой славы. Теперь он — в хирде Хальфдана Рагнарссона, и тот советуется с ним в трудных делах. Понятно, что Тьёрви знают многие. Но разве удивительно, что он не знает тебя? Тебя здесь никто не знает.
— Это дело поправимое, — беспечно отозвался я.
Руад поглядел на меня внимательно… И кивнул. Ну да, не будь он уверен в моей доблести, то не представил бы меня хускарлом.
— Слушай, а почему ты назвал нашего ярла секонунгом?
— Потому что он и есть секонунг, — Руад даже удивился. — А как еще назвать того, у кого под началом три корабля? Вот на севере любой хёвдинг [28] , обзаведшийся парой кораблей и не желающий платить податей, тут же объявляет себя конунгом.
— И чем это заканчивается?
— По-разному бывает. Если возни будет больше, чем возможных податей, то он так и остается конунгом. Но здесь — по-другому. Потому что земля богаче. Вот Рагнар, например, считается ярлом здешнего конунга Харека. Но у себя в Сёлунде, да и в других местах Рагнар — настоящий конунг, и я не завидую тому, кто скажет иначе.
28
Хёвдинг (древнеисландское h"ofding, или hofding, древненемецкое haupting) — его еще именовали «законноговорителем», но по сути это — вождь. Племенной, религиозный или на службе у большого ярла или конунга. Хёвдинг избирался или назначался. Это было звание, а не наследуемый титул.
И начал рассказывать мне об этом самом Рагнаре Волосатой Штанине [29] , и со слов его выходило, что, несмотря на сомнительное прозвище, это был конунг из конунгов, великий герой…
И вдруг я вспомнил, о да! Мне было знакомо это имя. По той жизни. День Рагнара Лодброка! Точно! В самом конце марта. Я подцепил в Осло одну блондиночку из неоязычниц, и мы с ее друзьями прокатились на байках через всю Скандинавию. Красота неописуемая. Горы, снег, фьорды… Потом, в каком-то мотеле, мы все по-свински нажрались пива с вискарем. А на закуску у нас была рыба. Потрясающая. Тридцать видов, не меньше, один другого вкуснее. А все потому, что был праздник: день этого самого Рагнара Лодброка. Моя девчонка читала по-древнеисландски (я, понятное дело, ничего не понял), потом песни пели и бились на мечах… То есть они рубились, а я уволок подружку в комнату, и мы устроили бой другого сорта. Она победила, потому что настоящие женщины всегда побеждают в этих боях. Даже если лежат пластом.
29
Рагнар Лодброк, он же Рагуар — Волосатые Штаны, Мохнатые Штаны, Волосатая Штанина и даже — Волосатый Зад (имелись в виду все те же «счастливые» портки мехом наружу), возможны и другие варианты. Впрочем, каким бы забавным ни показалось нам это прозвище, Рагнар Лодброк был одним из величайших завоевателей в европейской истории.
А потом мы снова пили, и фехтовальщики по ходу врачевали синяки, растяжения и ушибы какой-то мазью на змеином яде, и моя девчонка сказала, что от змеиного яда умер этот самый Рагнар Лодброк. Пленили его и кинули в яму со змеями.
Обидная смерть. Не видать герою Валхаллы. Зато вот день его теперь празднуют…
Может, удастся при случае как-нибудь предупредить этого великого конунга? Или не стоит? Все равно ведь не поверит…
Я вздохнул. Все в этом мире хорошо, только с женщинами… как-то не так. Я люблю таких, чтоб общаться можно было… по-человечески. И чувства чтобы были… Необязательно — глубокие, но чтобы — были. А тут исключительно физиология. Скучно. Ничего подходящего не найти. Или не там ищу?