Викинги. Потомки Одина и Тора

Джонс Гвин

Часть II. Глава 4

48. В чем причина столь враждебного отношения исландской традиции к Гуннхильд, Эйрику Кровавая Секира и его сыновьям, не слишком понятно, но в двух названных сочинениях Снорри Стурлусона эта неприязнь проявилась в полной мере. У Снорри отцом Гуннхильд становится не датский конунг Горм (как было в реальности), а Эцур Рыло из Халогаланда, и Эйрик встречает ее в Финнмарке, в доме колдунов, куда она пришла учиться волховству. Гуннхильд помогает Эйрику убить своих наставников, и он берет ее в жены. Впоследствии, из-за своих неуемных амбиций, она стала проклятием для мужа, сыновей и для всей Норвегии. Как любая красотка колдунья, Гуннхильд до старости влюблялась в прекрасных юношей, особенно (согласно исландским источникам) в молодых исландцев, и многие из них платили за эту любовь своим благополучием, надеждами, а то и головой. Каким образом она ухитрялась при этом

хранить верность супругу, ни одна сага не объясняет. Сам Снорри, хотя и не жалеет черных красок, тем не менее явно поддается очарованию образа, созданного его воображением. Его Гуннхильд — зловещая фигура, но она воистину дама королевского достоинства. Как мог создатель "Саги об Эгиле" объяснить столь печальный факт, что его героические предки проиграли битву и отправились в изгнание? Разумеется, здесь не обошлось без колдовских чар и ужасных злодеяний. Нескольких неясных намеков, содержавшихся в преданиях, оказалось достаточно, и нам остается только гадать, кто именно из родичей и окружения Снорри реально послужил прототипом Матери Конунгов. Ибо, честно говоря, едва ли Эйрик, Гуннхильд и их сыновья, с их жадностью, жестокостью, хитростью и честолюбием, так уж сильно отличались от тех, кто дрался с ними в Норвегии за титулы и богатства.

49. Ранние источники излагают эти события по-разному. В «Истории» Теодора говорится о пятилетней войне, но упоминается только одна битва; "История Норвегии" и "Красивая кожа" сообщают о двух сражениях, "Обзор саг о норвежских конунгах" и "Круг Земной" — о трех, Саксон Грамматик — об одном. Но исход борьбы во всех случаях одинаков — гибель Хакона и приход к власти Харальда Серая Шкура.

50. Перевод О.А, Смирницкой. Цит. по: Круг Земной. — М.: Наука, 1980, с. 87.

51. Читатели могут найти краткие сведения на эту тему в N.F.Blake. The Saga of the Jomsvikings, 1962, pp.xii-xv. "Сага о Йомсвикингах", несомненно, вымысел, но позиция Л.Вейбулля, полностью отрицающего существование Йомсборга, представляется не вполне обоснованной. Впрочем, она являет собой похвальный пример осторожности и благоразумия.

52. Когда именно это случилось, неизвестно. Снорри подробно и весьма живописно рассказывает о походе против Хакона в "Круге Земном", датирует его зимой 994/95 г., то есть уже временами правления конунга Свейна, но дата явно слишком поздняя. Саксон Грамматик, не слишком заслуживающий доверия, говорит, что битва случилась во времена Харальда, и П.Мюпх (Р.А.Munch. Del norske Folk Historie. Christiania, 1852–1863, 1:2,103–106) приводит доводы в пользу того, что это действительно так. Рассматриваемые события можно, таким образом, соотнести с периодом 974–983 гг., но установить дату точнее не представляется возможным. Что касается самого похода, то впечатляющие пассажи "Саги о Йомсвикингах" можно вообще не рассматривать, к сообщениям "Круга Земного" следует подходить критически, поэтому наиболее достоверным источником представляются скальдические стихи, которые Снорри включил в свое повествование. Л.Вейбулль (L.Weibull. Nordisk Historia, I, 349–358, 432–433, 450–455) полагает, что ни викинги из (по его мнению, вымышленного) Йомсборга, ни Харальд Сииезубый вообще не участвовали в сражении, ибо в скальдических стихах о них не упоминается. То, что Харальд имел какое-то отношение к событиям в заливе Хьёрунгаваг, по мнению Вейбулля, — легенда, созданная совместными усилиями Саксона Грамматика и П.Мюнха. Однако такая позиция грешит крайностями, поскольку трудно истолковать Vin?a sinni, "отряд вендов", как-то иначе, чем упоминание о конкретном народе. Также Eydonum, "даны с островов", едва ли можно прочесть ey?ondum, "разрушители, викинги". В Хьёрунгаваге ярл Хакон сражался с данами и их союзниками вендами. Четкий и беспристрастный анализ проблемы дает Б.Адальбьярнарсон в Heimskringla, I, cix-cxii, 278–286.

53. В "Обзоре саг о норвежских конунгах" говорится, что Олаву исполнилось три года, когда его отца убили. То, что его назвали Олавом, в честь деда, доказывает, что он родился, когда отец был еще жив.

54. Более подробно данная проблема рассматривается в работе автора этой книги: The legendary history of Olaf Tryggvason, the W.P.Ker lecture, 1967–1968, University of Glasgow.

55. Этой же самой вымышленной даме Олав сын Трюггви бросил в гневе: "С какой же стати я женюсь на заядлой язычнице" — и после этого он ударил ее по лицу. Интересно, что Снорри Стурлусон, в жизни, очевидно, предпочитавший женщин мягких и сговорчивых, в "Круге Земном" создал немало сильных женских характеров: Гуннхильд Мать Конунгов, Тюри, жена Олава сына Трюггви, Астрид, его мать, Сигрид, жена Кальва сына Арни, и в том числе Сигрид Гордая.

56. Снорри описывает битву вдохновенно и увлекательно, но большинство подробностей, если не все, вымышлены. В отличие от Адама Бременского, пытавшегося опорочить Олава, Снорри

стремится его прославить и использует для этого все известные ему художественные приемы, заимствованные из скандинавской литературной традиции и чужеземных сочинений, а также собственное мастерство. Скажем, долгое нагнетание напряжения, когда два конунга и ярл, ожидая на острове, видят один за другим несколько кораблей, и конунги всякий раз думают, что это — Великий Змей, пока ярл Эйрик не разубеждает их, сообщая конкретно, чей это корабль, заимствовано непосредственно у Одда, сына Снорри. На самом же деле этот прием встречается еще в "De Gestis Karoli Magni", написанных в Сент-Галлене в конце IX в.: там Дезидерий, король лангобардов, стоит с Откаром на башне в Павии и поджидает войско Карла; он принимает каждого, кого видит, за императора, а Откар пышными пассажами указывает ему на ошибку. Ровно так же Олав пользуется эпическими и саговыми формулами, определяя своих противников: «трусы-датчане» в центре, шведы, «лизоблюды-язычники», справа; а доблестные норвежцы на больших кораблях, с ярлом Эйриком во главе, слева. Даже незабываемый последний диалог между отчаявшимся Олавом и его лучником Эйнаром Брюхотрясом ("Что это лопнуло с таким треском?" — "Лопнуло твое дело в Норвегии, конунг!"), со всей его саговой лаконичностью и значимостью последних слов, принадлежит не истории, а героической легенде.

Часть III. Глава 1

57. Ряду исследователей датировка представляется спорной.

58. В русском переводе А.Корсуна этот отрывок проинтерпретирован иначе: "у Дана и Данпа / богаче дома, / земли их лучше / владений твоих; / ладьей они править / привыкли искусно / и раны умело / наносят мечом". См. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. — М: Худ. лит., 1975.

59. Смысл или причины такой классификации много обсуждались; однако то, что крестьянину дану приписывался более высокий статус по сравнению с его английским собратом, не вызывает сомнений.

60. Приводя эти общие рассуждения, нельзя не упомянуть об исследованиях Г.Кюна, посвященных hir?. Кюн утверждает, что между comitatus ранних германских племен и возрождением hir? в конце эпохи викингов пролегает разрыв в три с половиной столетия. В таком случае «новый» hir? следует считать порождением англо-датской культуры, принятым в Скандинавии. Ссылку на эти труды автор заимствовал из L.Mussel. Les Invasions: le second Assaul, pp. 251–252.

61. Наиболее ясно это чувство выражено в исландской "Саге о Ньяле" (конец XIII в.), где реальная история стала основой для мастерски выстроенного повествования. Один из героев саги, Гуннар из Хлидаренди, покидает свой дом, чтобы уехать из Исландии. По дороге он падает с коня и, поднявшись, смотрит на свои земли. "Красив этот склон, — восклицает он, — таким красивым я его еще никогда не видел: желтые поля и скошенные луга. Я вернусь домой и никуда не поеду". Гуннар так и сделал, хотя знал, что поплатится за это жизнью.

На полях в Хлидаренди рос ячмень — главная зерновая культура, обеспечивавшая людей и пищей, и питьем, — из него мололи муку и делали солод для пива. Ячмень — основной скандинавский korn, хотя кое-где сеяли рожь, овес и пшеницу. Из муки иногда пекли хлеб, который весьма ценился, но в основном варили grautr, жидкую кашу.

В Скандинавии и атлантических колониях выращивали также бобы, горох, репу и капусту. ("Может быть, он хочет один править всеми северными странами? — спрашивает оскорбленный Олав Святой о конунге Кнуте. — Может быть, он думает один съесть всю капусту в Англии?") Лук и дудник собирали, но кое-где разводили специально. Ели также орехи (там, где они росли); собирали ягоды (где удавалось собрать) — ели свежими, или выжимали из них сок, либо делали вино. В Исландии иногда употребляли в пищу морские водоросли.

Некое представление о том, как выглядели викингские поля, можно составить по раскопкам в Линдхольм Хёйе, где сохранился пахотный участок, внезапно накрытый песчаным оползнем. Там видны не только борозды, но и отпечатки тележных колес от последнего «рейса». Следы плуга видны на полу погребальной камеры в Гронк Моар, остров Мэн.

Для полноты картины следует упомянуть мясо и рыбу (в основном сушеную) как основную пишу скандинавов, а также молоко и молочные продукты: масло, сыр и вкуснейший skyr.

Трава ценилась очень высоко, поскольку служила основой скотоводства. Исландцы всегда питали и до сих пор питают страстную любовь ко всякой зелени, иногда почти мистическую. Этот факт куда больше, чем сомнительные филологические аргументы, говорит в пользу того, что название Vinland (Виноградная страна) первоначально существовало как Vinland (Травяная страна), хотя эта версия противоречит саге и тем общим принципам, по которым Эйрик Рыжий и его родичи давали названия новым землям.

62. Считается, что он жил где-то в районе Малангенфьорда или островов Сенья и Квалё, на 69° северной широты.