Виктор Розов. Свидетель века
Шрифт:
Смешной довод. А если всерьез, то куда же денешь действительно всемирно известный фильм по сценарию Розова «Летят журавли»? Как быть с его пьесами, которые обошли сцены десятков стран мира?
Да и с категорическим утверждением, что розовская драматургия недолговечна, Колодный явно опрометчив. Мол, «вряд ли сегодня какой-нибудь режиссер решится ставить спектакли даже по самым лучшим его пьесам». А я на днях прочитал в «Комсомолке», что Олег Табаков (которого столь почитаемые Колодным американцы называют «волшебником из Москвы») хочет поставить «В поисках радости»: «Чтобы юный герой на глазах у всех рубил обливную дубленку, а кто-то своими ручонками потными тянулся
В пьесе это – протест против культа вещей, культа потребительства и стяжательства. Тут, кстати, и ответ Колодному насчет коммунистических идеалов, за «рыдание» по которым он клеймит Розова. Вздумал Виктор Сергеевич в нашей беседе заявить: «Коммунизм мог быть мечтой, идеалом для миллионов людей, а капитализм, несущий беду многим, идеалом и мечтой для них ну никак быть не может». Но разве это неверно, если понимать идеал как стремление к справедливости и большей духовности? И не потому ли Олег Табаков берется сегодня за пьесу Розова, что вдохновлена она была именно этим стремлением? А вот нынешнее молодое поколение, как с горечью отмечает режиссер, «неожиданно и в одночасье подвели к мысли, что все можно купить. Это ложь. Когда я был молодым, конформизмом считалось холуйство по отношению к идеологии, к властям предержащим. Сегодня – синдром холуйства по отношению к доллару».
Этот синдром пронизывает и статью Льва Колодного, который словно неразумного мальчишку отчитывает восьмидесятилетнего писателя за то, что ему, видите ли, не нравится насильственная капитализация России на американский манер. Колодному-то очень нравится! Он и мощное доказательство в свою пользу приводит: посмотрите, дескать, как хороши здание офиса напротив Центрального телеграфа и гостиница на Тверской, построенные «американскими методами». Восторг и упоение! Он, всю свою журналистскую жизнь писавший об исторических памятниках Москвы, теперь уже ничего лучше этого офиса и этой гостиницы в российской столице не находит. (Наверное, с ними могут сравниться только автобусные остановки немецкого производства на той же Тверской, воспетые Юрием Лепским. Помните?)
А тон, которым журналист позволяет себе разговаривать с одним из самых светлых и уважаемых деятелей нашей культуры! В выборе выражений не стесняется. «Нахлебались все этого пойла предостаточно, никто больше не хочет» – так сказано о пьесах Розова. «Хочется мне всю вашу похлебку, вашу гречневую кашу, извините меня за грубость, спустить в унитаз, смыть холодной водой» – это об интервью Розова «Правде».
Стремясь вконец добить неугодного писателя, беспощадный журналист пригвоздил его и таким обвинением: «не в тех» газетах выступает. Не в тех, которые по душе Колодному. А когда Поюровский логично возразил, что это личное дело каждого – решать, где ему изложить свою точку зрения, в ответ последовало: нет, не личное! Стало быть, Колодный будет решать и за Розова, и за всех нас, кому в каких изданиях выступать…
Всех, кто посмеет сказать хоть что-то доброе о советском периоде, воинствующие радикал-демократы тут же уличают в ностальгии по прошлому. И Розова в этом Колодный уличает (забывая, что автора «Белой гвардии» и «Дней Турбиных», которого он как бы противопоставил Розову, колодные тех времен тоже травили за ностальгию по прошлому – дореволюционному).
Откуда же ностальгия сегодня? Виктор Сергеевич, отмечая в своей правдинской беседе, что «ужасного было много», выразился четко об успехе коммунистов на минувших выборах: «Это не потому, что при коммунистах всем хорошо жилось, а потому, что не жилось
Вот вам, господин Колодный, и ответ по поводу ностальгии. А ваши рассуждения, что «демократическая Россия в наследство от коммунистического Союза ССР получила пустую казну, долги, разорение и бедность миллионов трудящихся», уже мало кого убеждают. Разорение-то произошло, как все видят, благодаря именно усилиям «демократов», следовавших лозунгу «разрушить до основанья, а затем…» Вместо того чтобы, по резонному замечанию академика Никиты Моисеева в «Новой ежедневной газете», «исправить то, что плохо, а не разрушать то, что хорошо!»
Было оно, хорошее. Было. Не черными сплошь останутся в памяти людской советские годы, в которых еще предстоит разбираться и разбираться историкам. Что же касается нас, современных журналистов, то в подходе к этим годам читатели ждут, наверное, побольше честности и объективности. А поменьше – предвзятости и злобности, идеологической заданное™ и клоунского ерничества, когда, скажем, о той же челюскинской эпопее молодой газетчик восклицает: «О, это была игра всех времен и народов! По сути, это была отчаянная игра со смертью, тотальная русская рулетка». Или когда бойкий фельетонист издевательски ставит рядом, на одну доску, Чикатило и… Павлика Морозова. Маньяка-убийцу, погубившего десятки людей, и мальчика, павшего под ножом убийц!.. Конечно, трагического в нашей сложной истории много. Но можно ли говорить о трагическом в фарсовых интонациях?
Симптоматичной кажется мне в этой связи такая мысль из проекта «Соглашения о достижении гражданского согласия в России»: «Стороны, воздавая должное величию российской истории, ее героическим и трагическим страницам, вкладу поколений наших граждан, отдавших силы служению Отечеству, будут избегать оскорбительных оценок прошлого, навешивания ярлыков». Вот хорошо бы!
Облетев заокеанскую статую, коммунист становится антикоммунистом. Потерпев фиаско на выборах, космополиты объявляют себя патриотами. Но вот вопрос: насколько искренне?
…Не отпускает меня впечатление об одном выразительном телеэпизоде. 23 февраля, 20 часов, программа «Вести». Президент Б. Ельцин направляется к Могиле Неизвестного Солдата, чтобы возложить венок в честь Дня защитников Отечества. У президента и у сопровождающих его персон – соответствующие торжественному моменту скорбно-печальные лица.
Но вдруг… Вдруг телекамера выхватывает (нечаянно, разумеется!) совсем иное лицо – расплывшееся в сальной, скабрезной улыбке. Не иначе кто-то рядом ну очень смешной анекдот рассказал!
И сразу – будто маска свалилась с показательной церемонии. Вопиющее святотатство, случайно разоблаченное, обнажило фальшь, лицемерие, притворство ее участников. Всегда ли в политической жизни и в публицистике сумеем распознать эту фальшь?
Могила Неизвестного Солдата у стен Кремля – национальный символ славы и мужества России