Виктория Света

Зосимкина Марина

Виктория здесь потому, что ей предложили экскурсию, и она согласилась, радуясь, что не успела напроситься сама. Хотя зачем на себя наговаривать? Не стала бы Вика напрашиваться. Да и от приглашения следовало бы отказаться, но духу не хватило.

Совсем не так представлялось ей это место, и Вика была этим отчасти удивлена, а отчасти задета. Что именно ее кольнуло, определить не получалось. Если ревность, то это глупо.

– Ты продрогла совсем, – раздался у нее за спиной негромкий баритон.

Подошел Валентин и набросил ей на плечи какой-то колючий трикотаж.

– Что это? Чье это? – шарахнулась

Виктория, брезгливо отпихивая вещь.

– Кардиган. Так мама говорит. Хотя по виду обычная кофта. Он мой. Я его для холодов тут держу. И он нестрашный.

– Ты просто подкрался неслышно, – с вызовом сказала она. – Я тебя испугалась.

Не признаваться же ему, что Вика решила, будто кардиган он одолжил у какой-нибудь в него влюбленной лаборантки? Или секретарши. Или кто там у него еще есть в штате из барышень?

Укутавшись в кусачую Валькину кофту, она проговорила, бросив быстрый взгляд на собеседника:

– Здорово тут у тебя. Сам все обустроил? Я хотела спросить: силами фирмы?

– Да какая там фирма, что ты! Простая лаборатория.

– На два этажа лаборатория?

– На два этажа. А вообще – да, мы. С согласия домовладельца. Нравится?

Вике тут нравилось все. Глянцевый мрамор широкого парапета, пол, выстланный такой же мраморной плиткой, водосток, сияющий металлическим блеском, по желобу которого с легким журчанием уходила дождевая вода. Мебель была без понтов, обычная улично-кафешная, но это не помешало Виктории нарисовать в своем воображении льняную скатерть на круглой пластиковой столешнице и два высоких хрустальных бокала, наполненных рубиновым вином. И зажженные свечи в бронзовых подсвечниках, без них никуда.

– Я думала, что лабораторию ты развернул в бывшем подземном туалете с потрескавшимся кафелем на стенах и плесенью под потолком, а в качестве оборудования содержишь верстак, два покосившихся штатива и несколько спиртовок. И в помощниках у тебя студент-заочник и старушка-пенсионерка.

– Ты отстала, – сказал он с улыбкой.

– Я нагоню, – ответила она и тоже улыбнулась.

У Вики выходной. Законный, выстраданный, и, что особенно приятно – посреди недели. Собственно говоря, в присутствие ей больше и не надо. Чисто ритуально следует завтра расположиться за временно своим столом в директорской приемной, а когда Галактионов прошагает мимо них с Алевтиной в свой кабинет, зайти следом и поставить в известность, что больше она на него не работает.

Все смутное время шеф промаялся в «затворе» – съемной квартире, которую Светка Клинкина стремительно арендовала в тот день, когда они провернули инсценировку Геры Алексеевича убийства. Одно время Викторию всерьез беспокоило, что Светке известно тайное прибежище супруга, однако подозрения на ее счет не оправдались, чему Вика была, конечно же, рада.

Семен Свиридов, который поддерживал с шефом связь по удаленке, донес Виктории, что тот вовсю строит на нее планы: собирается ангажировать в штат на какую-то эксклюзивную должность, а в качестве премии намерен приобрести для нее «кореянку»: «хендай» или «киа», на выбор. Ей стало смешно от такой мужской однообразной предсказуемости.

Огорчится Светкин муж или нет, узнав о Викином решении, неизвестно, зато Родионыч точно обрадуется. Во-первых, Свиридов до сих пор

не может простить себе ротозейства, в результате которого у него был тиснут смартфон. Это произошло, когда Семен, найдя место для стоянки вблизи выхода из метро «Киевская» и предполагая, что Вика здесь появится нескоро, кинулся пополнить запас сигарет в ближайший супермаркет. Он бы и рад тот случай забыть, да Викино присутствие мешает. А во-вторых, похоже, он чувствовал себя уязвленным, если не сказать – подавленным, из-за серии ярких ее побед.

«И совершенно напрасно», – здравомысленно рассуждала Виктория. Допустим, съехавшего с катушек Панина она смогла бы в итоге утихомирить, особенно если учесть, что местный охранник поспешал разобраться с дурным «чайником», вломившимся на своей тачке в границы частных владений. Хотя Ваське Парагваю она искренне признательна и его боссу тоже.

С замом по науке справилась бы, а с Кореневым – нет. Счастье, что Валентин не опоздал. Еще бы минута-другая… Н-да. Получается, что гордиться ей особенно-то и нечем, а она тем не менее все равно ловит себя на тщеславных мыслишках. Несмотря на самокритику.

С другой стороны, если вспомнить, с чего все началось, в ее задачу входило лишь немножко присмотреть за Светки Клинкиной дражайшей половиной. Виктория просьбу одноклассницы выполнила и, без ложной скромности, выполнила великолепно – владелец «ХимОрганика» целым и невредимым вышел из всех передряг. А выявлять преступников, служа для них наживкой и отчаянно при этом рискуя, Виктория не рвалась и не планировала.

Скоро начнутся занятия на факультете, меньше месяца осталось. Последний преддипломный год. Вика пока окончательно не решила, где в дальнейшем применит свое юридическое образование, но телохранителем для мордатых дядек и истеричных тётек она точно не будет. Романтики в этой профессии Вика не обнаружила, драйв хоть и в наличии, но привкус имеет спорный, а с выросшим до небес самомнением вообще непонятно что делать. Зато сил отнимает – море. Она устала.

А Виктория вот возьмет и поедет в Питер. Время-то есть! Она давно мечтала подышать флером северной столицы. Но одной не хотелось. Вот, может, с ним? Вика осторожно, чтобы не заметил, покосилась на стоящего рядом мужчину.

Сегодня ничего стиляжьего в нем не было, вполне себе демократичный вид – дымчато-белые джинсы и черный вельветовый батник навыпуск, и туфли оксфорды в цвет батника. Все эти шмотки возмутительно-красиво смотрелись на его статной фигуре, и он сам в них был возмутительно-хорош. Вика поздравила себя, что воздержалась наряжаться романтичной барышней в длинное до пола платье из летучего шифона. Льняная рубашка и серые слаксы позволили ей чувствовать себя раскованно, это главное.

Как же он ей нравился, елы-палы! Ее всегда и неизменно отвращали мужики со смазливо-слащавыми мордами, впрочем с наглыми брутальными тоже. Валькино лицо было по-мужски настоящим и правильным. Вика дышала глазами, любуясь им. А сердцем улыбалась.

Каков по свойствам его внутренний человек, Вика могла лишь гадать. Великодушен ли он? Щедр, отходчив в обидах, правдив? Возможно. А если наоборот? Может, и наоборот, но ничего с собой поделать Виктория уже не могла. Возможность для реверса упущена. Да и была ли таковая возможность?