Винляндия
Шрифт:
— Никогда в такой дыре не бывал. Не нравится!
— Пойдёмте выпьем! — крикнул ему вслед Такэси.
Что бы Минору ни ответил ему, оно потерялось вдруг в обвале грохота, ужасающего рёва вполне себе близко в тумане. Все, кого видел Такэси, привстали или пригнулись, глядя вверх, не вполне изготовившись делать ноги — куда вообще в этой смертельной грязевой ловушке можно сбежать? — но расслабившись, беспомощные под неким неотвратимым, невообразимым спуском… да и что это вообще, возникает из прикрытия туч, вызывает рефлекторную волну охов, охватившую парализованных зевак… что это за блестящая поверхность чёрной чешуи, каплющая морской водой и ламинарией, эти гигантские когти, изгибающиеся к
— Оно вернулось! — Люди завопили и побежали. Другие, извлекши камеры, пытались фотографировать смятение, или сердито махали приближающемуся объекту счётчиками радиации и микрофонами. Когда Такэси сумел хоть как-то отреагировать, таинственный гость, мельче, нежели предполагалось вначале, косо подался к импровизированной посадочной площадке, а на ней оказался одним из эскадры громадных модифицированных пассажирских вертолётов «Чипко», чьё брюхо экипаж, олицетворение розыгрышей, известное всей фирме, в шутку замаскировал — пластиковым полотном и обтекателями соответствующей текстуры — под стопу чудовища. Всех одурачили!
Вертолёт прилетел эвакуировать всех из ямы, немедленно, согласно объявлению через его динамики. Ещё одна шутка?
— Какая разница? — вслух пробормотал Такэси, — я готов. Хватит уже на сегодня работы!
— Я услышал, — сказал Минору, забираясь с ним на борт. — Вы серьёзно — насчёт выпивки?
— Ещё бы. — У него что-то на уме — что же?
— Мы не могли бы взять — «сингапурских слингов»?
Когда оторвались от земли, поползли вверх вдоль грязевых утёсов, что уже крошились вниз тёмными ревущими обвалами, Такэси вспомнил о своей машине, по-прежнему на парковке. Получится ли прийти в прокатную контору и снова сослаться на форс-мажорные обстоятельства, хоть эта отговорка уже и выдохлась? Они поднялись в глубокие тучи и летели при нулевой видимости, возможно, час или больше. Пассажиры, преимущественно Техи и военные, читали бульварные газетки и журналы комиксов, слушали в наушниках карманные радио, играли в карты или го. Такэси и Минору направились в корму, к маленькому бару с прейскурантом, который чрезмерностью своей компенсировал недостаток разнообразия. «Сингапурских слингов» у них не было, поэтому пили пиво. По мере того как накапливалась пустая тара, вибрировавшая вдоль стойки от боя лопастей, Минору становился всё загадочней и лукавей.
— Тут, наверху, мне нравится… оно мне как туалет — окончательное, уединённое место.
— А — вы много летаете?
— Дела — по большей части нынче за рубежом. В прошлом году провёл в небе — больше, чем на земле!
Такэси напомнил себе, что всякий раз, когда его компаньон вообще-то собственноручно не разбирал незнакомые бомбы, он необратимо приказывал это делать другим.
— Вместе мы не летали, — продолжал Минору, злобно сияя, — со Лхасского Международного, старого доброго «Эл-эйч-экс»!
— Ай. Знал, что вы про это вспомните.
— Из ума не шло — особенно сегодня! Возможно, угадаете, почему!
Вертолёт вынырнул на среднеполуденный свет. Летели они над какой-то обширной жёлто-серой промышленной резервацией, полной зданий, чья единственная задача была прикрывать деятельность внутри от зрителей над ними. Кроме того, имелись участки, выделенные под парки, и нечто похожее на торговые и развлекательные центры. Ожила ГС [72] .
— Мы приближаемся к знаменитому «Городу технологии» компании «Чипко», родине «Чака» — самого невидимого на свете робота. — Такэси и Минору попробовали заказать ещё два пива, но бар закрывался. — Насколько невидим, — продолжал голос, — можете поинтересоваться вы, «Чак»? Что ж, он ходил среди вас, весь наш полёт! Да, и сейчас может быть рядом с вами — и-или вами! — Начали снижаться, зажглись табло, Минору вздохнул.
72
Громкая связь.
— Лучше б я тут остался! — ГС начала декламировать железнодорожную информацию. У «Чипко» была своя станция «Токайдо Синкансэн», с которой путь до Токио займёт чуть меньше трёх часов.
В поезде они вернулись к гималайской проделке. Сходства имелись — нападение на неодушевлённое, чешское происхождение как взрывателя, так и взрывчатки, «Семтекса»… и подложная мотивация.
— Значит, — сказал Такэси, — вы не считаете, что это самострел.
— Кто выписал плавающий полис?
— Сам Профессор Вавадзумэ. — Как и в гималайском инциденте. Они переглянулись, два усталых матёрых профи, как обычно, чувствующие себя туземцами из джунглей, что идут следом за лесным пожаром, собирая жёлтую медь по пенни за тонну. Над ними в вышине уже много лет шла какая-то всепланетная борьба, накапливалась власть, жизни стоили меньше, заменялся персонал, по-прежнему управляемый законами бандитских разборок и родовой вражды, хотя всё уже намного переросло их в масштабах. «Чипко» увязла по самые уши, и выглядело так, что Профессор запросто мог впитывать часть боевых действий. Ни Такэси, ни Минору теперь уже ничего не удивляло в игре, где повседневными пешками были пиратские корабли стратосферы, а в заложники брали Гималаи.
— Вот же ж Гималаи! — предавался воспоминаниям Такэси. — И в наихудшей части, вдруг налетает эта вьюга…
— … и мы сбились с пути — всё бело! Не могли перевал отыскать! Секунды — тикали!
— Ваши наручные часы — с бирюзовыми цифрами — только их в этой вьюге все и могли разглядеть! Бомбардировщик уже вернулся в Женеву — с идеальным алиби! Как вдруг — на кого ж мы натыкаемся в той крохотной хижине — на самом краю бесконечности… буквально!
— Куцусита-сан! — Оба изнемогают от хохота. — Все-то думали, он допился до смерти…
— А он в Тибет уехал — душу спасать!
— Моё первое ядерное задание, — припомнил Минору, когда они досмеялись.
Такэси кивнул.
— Мы звали вас — Малыш! — Они хорошенько покружились в машине времени, но на Токийский вокзал прибыли без малейшей ясности касаемо нынешнего дела. Минору отправился к телефону общего пользования, а Такэси его ждал, нащупывая георгианскую серебряную табакерку, где было сябу. Распаляясь, Минору сделал ещё один звонок, резко повесил трубку и, светя белками вокруг радужек, кинулся за Такэси, который изготовился бежать в другую сторону.
— Мы должны кое с кем повидаться! Прямо сейчас! Уже может быть слишком поздно! — Он схватил Такэси за галстук и повлёк его, громко протестующего, через вокзальную суматоху, покуда не нашли такси. Минору велел таксисту гнать в «Токио Хилтон Интернэшнл» в западном Синдзюку. В городе шёл конгресс прокуроров со всего света, включая тяжеловесов из Интерпола, ОП [73] крупных городов и беспокойных глобальных скитальцев, среди которых Минору легко мог бы отыскать с полдюжины тех, кто всё рассказал бы ему о фрагменте взрывателя, даже факсимильные копии товарного чека достали бы, пока он ждёт, с нынешним адресом покупателя, если ему хочется. Такэси не отпускал дверную ручку, но забывал, стоило такси сбросить скорость, выпрыгнуть. Год стоял 78-й, тёк период эпической и кровавой уличной войны между всеми основными фракциями якудзы, и народонаселению нигде не было передыху от неприятностей. Пешеходная жизнь в Синдзюку разделяла тот же нервический ужас. Сегодня вечером вся диско-музыка из дверей клубов была в миноре, бит притормаживал, нетанцевабельный. За все годы величавого развёртывания актуарных таинств, позволявших Такэси зарабатывать на жизнь и дальше, он научился высоко ценить и пристально наблюдать знаки и симптомы в мире вокруг, послания из-за туда, и даже не беря в расчёт воздействия злоупотребления наркотиками, всё в городе этим вечером казалось не вполне ладным, словно день и без того трудный вот-вот обернётся ещё хуже…
73
Окружной прокурор.