Виннету - вождь апачей
Шрифт:
— Думаю, нет. Наверняка я о чем-то думал. И причина была.
— Какая же?
— Вы мне приказали, а я приказов не терплю.
— Даже если вас из добрых побуждений предостерегают от опасностей, вы упрямо лезете на рожон!
— Не для того я отправился на Дикий Запад, чтобы отсиживаться в кустах!
— Прекрасно! Но не забывайте: вы гринхорн, значит, надо быть осторожным. А коль скоро нарушили мой приказ, почему выбрали именно этого огромного бизона, а не молодую корову?
— Да как-то не по-рыцарски…
— По-рыцарски? Вы что ж, возомнили себя рыцарем, чтоб
И он схватился за живот, а вволю насмеявшись, продолжал:
— Чтобы стать Баяром или Роландом, [7] надо совершить множество подвигов, а потом влюбиться в бизониху и каждый день на закате ждать свидания с возлюбленной. Тогда, может быть, в один прекрасный вечер, вы и окажетесь… желанной добычей койотов и грифов… в виде трупа. Зарубите себе на носу, настоящий вестмен никогда не раздумывает, по-рыцарски он поступает или нет, главное будет ли польза.
7
Баяр (Пьер де Террайль) — известный своей отвагой рыцарь эпохи средневековья, прозванный «рыцарем без страха и упрека»; Роланд — легендарный герой, один из двенадцати рыцарей короля франков и императора Карла Великого, прославившийся в битве при переходе через Пиренеи. — Прим. автора.
— Я именно о ней думал! Ведь в быке мяса больше!
Сэм озадаченно замолчал, а потом произнес:
— Больше мяса? Этот гринхорн застрелил быка ради мяса! Хи-хи-хи! Уж не сочли ли вы меня трусом за то, что я выбрал корову?
— Нет, просто подумал — благороднее помериться силами с более опасным противником!
— И есть мясо старого бугая? Умно, ничего не скажешь! У этого быка на хребте — груз двадцати прожитых лет, и, кроме шкуры, костей да жил, в нем больше ничего нет. Мясо его уже и не мясо вовсе, а дубленая шкура, не прожуешь, хоть вари целый день. Любой опытный охотник непременно предпочтет быку корову, мясо ее нежнее и вкуснее. Ох, какой же вы гринхорн! А теперь расскажите мне о вашей охоте на бизона, у меня не было времени наблюдать за вами.
Я подробно поведал ему обо всем, а когда закончил, Сэм вновь смерил меня оценивающим взглядом и, покачивая головой, промолвил:
— Приведите вашего коня, погрузим на него мясо.
Я отправился за конем. Откровенно говоря, мне было немного обидно. И не в том дело, что хотелось услышать похвалу, я ждал хоть какого-то одобрения. А тут — ни слова. Вот, за конем послал…
Когда я вернулся, Сэм, сидя на корточках перед убитой коровой, ловко снимал шкуру с задних ног и вырезал окорок.
— Вот, — сказал он, — на сегодняшний вечер у нас будет жаркое. Погрузим мясо вместе с моим седлом на вашего скакуна — и в путь. Учтите, это мясо предназначается только нам, да еще Дику и Биллу. Если остальным тоже захочется полакомиться, пусть сами отправляются за ним.
— Если к тому времени тушу не расклюют птицы и не сожрут дикие звери.
— Скажите какой умник! Само собой разумеется, мы прикроем корову ветками и заложим камнями, и тогда уж только медведь или другой какой крупный зверь сможет добраться до нее.
Я срезал с ближайших кустов несколько толстых веток и натаскал камней потяжелее. Мы хорошенько накрыли корову, затем нагрузили моего пегого и отправились в обратный путь.
— А что сделаем с вожаком стада?
— А что с ним можно сделать?
— Нам ничего не пригодится?
— Абсолютно ничего.
— И шкура тоже?
— Может, вы — специалист по выделке шкур? Я нет!
— Я читал, что шкуры убитых бизонов прячут в специальных тайниках.
— Вы об этом читали? Коль так, значит, правда. Ведь все, что пишут о Диком Западе, — правда, чистая правда. Хи-хи-хи! Впрочем, есть охотники, убивающие зверей ради их шкур. Я сам когда-то так делал, но сейчас у нас другие планы, не тащить же эту тяжесть с собой!
Мы довольно быстро добрались до лагеря. Оказалось, долина, где я уложил двух первых в своей жизни бизонов, находилась всего в получасе ходьбы от лагеря. Увидев нас возвращающихся пешком, наши товарищи пришли в удивление.
— Мы охотились на бизонов, и один из них распорол живот моей лошади, объяснил Сэм Хокенс.
— Они охотились на бизонов… на бизонов… — доносилось со всех сторон. — Где это, где?
— В получасе ходьбы отсюда. Себе мы принесли бизоний окорок, а остальное — ваше. Берите, не стесняйтесь.
— Возьмем, конечно! — вскричал Рэттлер, делая вид, будто между нами ничего не произошло. — Где это место?
— Поезжайте по нашему следу, найдете, глаза-то у вас на месте, чтоб мне лопнуть!
— Много было бизонов?
— Двадцать.
— А скольких убили вы?
— Одну корову.
— Только-то! А где остальные бизоны?
— Исчезли! Можете поискать. Я не догадался спросить, куда они направились! Хи-хи-хи!
— Неужели двум опытным стрелкам удалось убить только одну корову… презрительно бросил один из них.
— Убейте больше, если сможете, сэр! Вы бы не успокоились, пока не убили бы все двадцать, да еще парочку. Впрочем, там найдете двадцатилетних быков, которых застрелил этот молодой человек.
— Быки, старые быки! — закричали кругом. — Чтобы стрелять в двадцатилетних быков, надо действительно быть гринхорном.
— Смейтесь, господа, смейтесь, но этот гринхорн спас мне жизнь.
— Жизнь? А как это было? — они пристали к Сэму с расспросами, но тот заявил:
— У меня нет желания говорить об этом, порасспросите его самого, однако замечу, вряд ли удобно отправляться за мясом в потемках.
Сэм был прав, солнце клонилось к закату, да и они уже знали мой характер и понимали, что я не стану распространяться о своих приключениях. Вот почему, быстро сев на лошадей, наши коллеги отправились за мясом — все вместе, так как не доверяли друг другу.
Среди порядочных охотников добыча, убитая одним, считается общей, но у этих людей чувство товарищества отсутствовало. Позднее я узнал, что они набросились на корову точно дикие звери и рвали мясо на куски чуть ли не руками, ссорясь и отталкивая друг друга. Каждый для себя, кто сколько мог, самый лучший, самый большой кусок — себе!