Виннипегская Стена и я
Шрифт:
— Если это твой способ убедить меня, что у тебя нет зависимости, не сработало, — рассмеялась я.
Она пренебрежительно фыркнула.
— Иногда я даже не знаю, почему разговариваю с тобой.
— Потому что никто тебя не любит, кроме меня, твоего брата и мальчиков?
— Вероятно, поэтому, — задумчиво протянула Ди.
Мы одновременно разразились смехом.
— Когда ты свободна? — спросила я. Я не видела ее с тех пор, как она перекрасила мне волосы.
— О-о, эм, давай вернемся к тебе. У нас с Джереми планы.
Да, возможно, я слегка закатила
— Ну, дай знать, когда их не будет, — слова, связанные с Джереми, влетали у меня в одно ухо и из другого вылетали.
— Конечно. Я хочу попробовать на тебе другой цвет. Твои корни уже видны?
Я обдумывала тот факт, что она даже не спросила меня, может ли она снова покрасить мои волосы, когда раздались три резких стука в дверь.
— Погоди секунду, — выключив конфорку, я направилась к двери. Это не мои соседи; никто из них не стучит с такой силой, что гремит дверь, в те редкие случаи, когда они заглядывают.
Поэтому я точно знала, кто там, даже не заглядывая в глазок.
— Я перезвоню тебе позже. Кто-то стучит в дверь, — объяснила я резко. Я до сих пор не рассказала ей или кому-то еще о том, что Эйден приходил и снова просил меня работать на него, и, конечно, не стала говорить, что неделю назад он попросил меня выйти за него, чтобы он получил гражданство. Я думала о том, чтобы позвонить Заку, но не стала этого делать.
— Ладно. Пока, — я даже не успела толком попрощаться, когда звонок оборвался.
— Кто там? — спросила я, даже если могла поставить двадцать баксов на то, что уже знала ответ.
— Эйден, — ответил голос с другой стороны двери, когда я приподнялась на носочки и посмотрела в глазок. И, конечно, за стеклом меня встретили загорелое лицо с шоколадными глазами и знакомый, крепко сжатый рот.
До тех пор, пока не открыла дверь, я не заметила, что он одет в худи, а на голове капюшон. Пока он стоял там, я приподняла бровь, его плечи заняли весь проем, выдавая его прозвище. Он, правда, был похож на чертову человеческую стену.
— Ты вернулся, — моргнула я. — Снова.
Я с неохотой признавала, что у меня нет стержня, и также знала, что как только вы дадите мне причину не любить вас, почти невозможно снова получить мою благосклонность. Спросите Сьюзи. В то время, как я мирилась с тем, что Эйден — маленькая, сварливая задница, вся ситуация с Тревором отправила его на непримиримую территорию. В принципе, он отправился на Забытые Земли. Дело в том, что он сделал мне больно.
Он послал мне взгляд, который я не знала, как интерпретировать, прежде чем скользнул в мою квартиру — без приглашения — в процессе коснувшись своей грудью моей руки. Он излучал огромное количество тепла, и мне не надо смотреть на часы, чтобы знать, что он приехал после тренировки. И еще он пах так, будто пропустил душ в раздевалке.
Я только закрыла дверь, когда Эйден остановился в коридоре: руки на бедрах, на лице жесткий взгляд, который я не поняла.
— Ты живешь с торговцами наркотиков.
О-о-о.
Я пожала плечом.
— Они не трогают меня, — конечно, мне пришлось сказать «нет, спасибо»
— Ты знаешь, что они торговцы наркотиками?
Я снова пожала плечами, решая, что эта осуждающая задница не узнает о том, что люди на другой стороне моего дома - печально известная банда, у которых из карманов торчат синие банданы. Так что я сменила тему, думая о своем сэндвиче, который ждет меня.
— Тебе что-то надо? — слова вылетели из моего рта до того, как я смогла себя остановить, черт побери.
Как и следовало ожидать, Эйден кивнул, стоя в коридоре между дверью и остальной частью моего дома.
— Ты.
Я.
В другом мире, с другим человеком, мне бы понравилось слышать то, что кто-то нуждался во мне. Но... это Эйден. Эйден, который думал, что «нуждается» во мне, чтобы жениться на мне; Эйден, который появился в моей квартире лишь потому, что ему нужно что-то от меня. В воображении я сделала из пальцев пистолет, приставила его к своему лбу и нажала на курок. В реальности я просто бесстрастно смотрела на него, веки недовольно опустились сами по себе.
— Нет.
— Да.
Черт возьми.
— Нет.
— Да, — настаивал он.
Мой желудок заурчал, напоминая, что я не ела с завтрака, который был много часов назад. Сварливость стала подниматься во мне, оттесняя меня, чтобы разобраться с этим сумасшедшим человеком. Подняв свои очки, чтобы они оказались на голове, я со вздохом потерла глаза.
— Для меня это честь, правда, — если начистоту с самой собой, то это не правда. — Но я последний человек, которого ты должен просить об этом.
Его ноздри раздувались, и он вздернул нос, выпятив подбородок. Этот огромный мужчина, делом жизни которого являлась борьба с такими же большими мужчинами, смотрел на меня исподлобья.
— У тебя есть парень?
— Нет...
— Тогда проблемы нет.
Я еще раз потерла глаза ладонями и попыталась обуздать свое разочарование. Выдохнув, я опустила очки обратно на нос и уставилась на бегемота в своем коридоре. Очевидно, нам придется это сделать.
— С чего бы мне начать?
Когда его ответом стал лишь взгляд, из-за которого мне захотелось засунуть пальцы ему в нос, я поняла, что этот взгляд — самый лучший ответ, который я получу от него. Если он хочет быть занозой в заднице, я тоже могу ею быть. Что мне терять? Мы не друзья, он и раньше не заботился о моих чувствах, так что я не должна чувствовать вину, честно отвечая ему.
Так что я начала:
— Ладно, — я приподняла плечи, готовясь к битве, и для моральной поддержки опустила взгляд на свою любимую картину на стене. Это сердце, созданное из разноцветных шпилек, для книги под названием «Исцеляющая любовь». Я очень горжусь ею. — Во-первых, мы не знаем друг друга.
— Мы знаем друг друга.
Бредовое утверждение.
Я хотела перейти к следующему пункту, но, видимо, мы не в состоянии пройти через это, пока он не поймет каждую очевидную причину, почему я, помогающая ему исправить иммиграционный статус, ужасная идея.