Виновная
Шрифт:
Но ведь он не мог. Это невозможно.
Или мог?
Возьми себя в руки, Кейт. Насколько он знает, ты жертва, помни об этом.
Выдавив улыбку, она глубоко вдохнула через нос, так чтобы он не заметил, пытаясь успокоиться.
Не получилось.
— Это детектив Ховард Фишбэк, он тоже из отдела по расследованию убийств, — добавил Том, показывая на своего напарника. Тот выступил вперед, протянув руку в приветствии. Его ладонь была мясистее, с короткими пальцами. Он улыбнулся, и Кейт отметила блеск зубов и глубокие ямочки на
— Кейт Уайт. — Она пожала его руку. — Приятно познакомиться. — Он широко и добродушно улыбался. Глаза тепло смотрели на нее.
О’кей. Он определенно пытался очаровать ее. Нулевые шансы.
Она посмотрела на свои часы — время было без пяти минут три — лихорадочно ища предлог выдворить их отсюда. Может сказать, что у нее сейчас суд? А, нет, все суды были отменены. Срочная встреча? Мона будет знать, что это ложь.
— А я ее секретарша, Мона Моррисон. — Очевидно, предположив, что Кейт забыла о ней — что так и было — Мона выступила вперед с вытянутой рукой. Оба мужчины бодро ее пожали, и Фишбэк сверкнул своей улыбкой с ямочками, но именно на Брагу она сделала большие глаза. Конечно. У Моны никогда не было проблем с охотой на мужчин, а Брага очень сексуален.
— Я видела вас возле здания годами, приятно наконец познакомиться, — разразилась потоком слов Мона, стреляя глазками.
— Вы работаете здесь годы? — посмотрел Том на Кейт. У него были густые, прямые брови, сейчас изогнувшиеся кверху.
Она покачала головой.
— О, с Кейт я работаю только с тех пор, как она пришла сюда в июне. До этого я работала в другом отделе.
— Ааа… Ясно, — ответил Брага.
— Спасибо, Мона, — сказала Кейт. Ее нервы были на пределе, и флиртующая Мона, это последняя вещь, которую она хотела видеть. Чего ей отчаянно хотелось, так это побыть одной, совсем немного времени, чтобы привести чувства и мысли в порядок.
И на это тоже нулевые шансы.
Секретарша послала ей укоризненный взгляд, но поняла, что от нее хотят.
— Я буду у себя, если что-нибудь понадобится.
Кейт кивнула. Фишбэк провожал Мону взглядом, пока она не вышла из кабинета. Брага же смотрел на нее, как обнаружила Кейт, когда повернулась и встретила его взгляд. Он улыбнулся. Офис сразу показался маленьким. Они были примерно на расстоянии ярда[37] друг от друга, так близко, что она видела лацканы рубашки из-под его куртки и щетину на лице, появившуюся после утреннего бритья.
— Я удивлен, что после вчерашнего вы на работе, — сказал Брага.
— Вы тоже работаете сегодня, — одновременно заметила Кейт.
— Я уже использовал все больничные дни на год.
По смешку в голосе Кейт поняла, что слова не стоит принимать всерьез. Она двигалась, пока он говорил, освобождая себе больше нужного пространства, и, обойдя обоих, положила свой портфель на стол. Затем улучив момент, отвернувшись, постаралась расслабить мышцы лица. Они были настолько напряженными, что улыбка, которую она вымучила, казалась вылитой из
Будь спокойной. Они ничего не знают.
Когда Кейт повернулась к ним, оба осматривали ее офис. Как и у всех помощников окружного прокурора в ее отделе, у нее был офис размерами десять на двенадцать с бледно-зелеными стенами (официально — цвета морской волны, но как сказал Бен, цвет больше похож на раздавленную гусеницу), стандартный, в форме буквы «L», черный металлический стол из лже-дерева сверху, соответствующий стеллаж и пара картотечных шкафчиков, прямо у стены за ее столом, а также большой черный кожаный стул, которым пользовалась она, и пара маленьких — для посетителей.
На стене за столом висели ее дипломы и сертификаты. На столе стояло прошлогоднее фото Бена. В углу — пустая вешалка. В другом углу находился искусственный фикус — Кейт давно отказалась от натуральных цветов, потому что все время забывала их поливать — он выглядел сиротливо на фоне окна. Окно было оборудовано серыми жалюзи, почти всегда раздвинутыми, открывающими захватывающий вид на каменное серое здание на другой стороне улицы. Иногда ее день оживлялся, когда на ее подоконник или, для разнообразия, на подоконник с той стороны улицы, садились голуби. Если она подойдет к окну и посмотрит наверх, то увидит узкую полоску неба, извивающуюся между зданий.
— Я видела, что вы покинули здание суда вслед за полицейским на носилках. Надеюсь, с ним все хорошо? — Лучшая защита — это нападение, и завести разговор первым — классическая стратегия ухода. Она старалась придать голосу теплый, заинтересованный оттенок. И не была уверена, что достигла успеха. Как и лицо, голос был жестким и ненатуральным.
Брага пожал плечами, на его лице появилась тень.
— Он жив, и доктора говорят, что с ним все будет нормально. Но он до сих пор в реанимации. — Его глаза заблестели — Это мой брат.
Это немного развеяло ее настороженность. Очевидно, он заботился о брате. Кейт кивнула, по-настоящему сочувствуя ему.
— Я так и думала. У вас есть схожая черта. Черные волосы.
Улыбка тронула его губы, осветив лицо, и Том, признавая сей факт, кивнул.
— Что и приводит меня к другой причине, по которой мы здесь. Вы не возражаете, если мы зададим пару вопросов?
Захваченная врасплох, Кейт почувствовала, как на лице застывает маска. Сердце пропустило удар. Живот свело. От всей души надеясь, что еще не поздно, она постаралась не выдать своего мгновенного, инстинктивного отрицания.
— Я уже давала показания вчера. Полицейские приходили ко мне домой. — Господи, она была так разбита вчера, что сейчас даже не может вспомнить, что говорила им. Грузовичок телевизионщиков был только первым в волне СМИ, наплывшей на ее дом. Они стучали и звонили в дверь, не прекращая, пока один из той пары полицейских, которые прибыли, чтобы взять ее показания, не приказал им уйти отсюда.
К тому времени, как она дала свои показания и проводила копов до двери, ее двор превратился в море из репортеров, камер, зонтиков и спутниковых грузовичков, десятки вспышек ослепили ее, как только она вышла на крыльцо.