Виражи Судьбы
Шрифт:
— Ну что я — идиот, что ли?! — огрызнулся актер.
— Конечно, — невозмутимо согласилась девушка. — Только идиоты могли допиться до зеленых чертей, учинить разгром в одном из самых пафосных ресторанов ЛА, потешая окружающих своими битыми физиономиями, и при этом продолжать думать, что это останется не замеченным!
Все это она проговорила спокойно и мягко, словно беседовала с тяжелобольными. Собственно, они такими и были.
Тут заурчал ее мобильник — девушка поднесла
— Можно перебираться в спальню. Ты как?
— Как любой мужик, которому это предлагает такая красотка, — криво усмехнулся парень побелевшими губами.
— Раз шутишь — жить будешь!
Марина кивнула Зейну, и они вдвоем помогли Сторму подняться и добраться до приведенной в порядок комнаты и перестеленной свежим бельем огромной кровати.
— Боже, я даже душ принять не смогу, — пробормотал Алекс, падая на хрустящие простыни.
— Все потом.
Марина быстро установила штатив с капельницей, повесила пакет физраствора и привычно перетянула жгутом мышцу. Потом как фокусник достала откуда-то контейнер с заправленными шприцами и спиртовыми салфетками, надела одноразовые перчатки и увидела дрожащие пальцы Алекса.
— Ты что, боишься? Или ломка? Сейчас все будет хорошо…
Она постучала пальчиками по вздувшейся вене, обработала спиртом и легко ввела иглу — густые темные капли скатились на салфетку. Девушка ловко подключила капельницу и, немного понаблюдав, закрепила иглу лейкопластырем.
— Нормально? Дискомфорт не испытываешь?
— Ничего. Только дышится по-прежнему — не очень.
— Это мы сейчас поправим.
Быстрый и легкий укол в предплечье, и еще один шприц — прямо в прозрачную трубочку капельницы.
— Что это? — напрягся Алекс.
— А что это? — в тон ему переспросила девушка, внимательно наблюдая за его зрачками и считая пульс.
Еще один взгляд — на показания тонометра. На какое-то время повисло молчание — только шум электроприборов, которыми пользовались специалисты суперочистки, указывал на обитаемость дома.
— Мне лучше, — наконец произнес Алекс.
— Вижу, — другим, более расслабленным голосом откликнулась Марина. — И губы порозовели… и глаза другие… А дышать как — легче?
— Немного, — Алекс поймал ее руку. — Ты ведь не уйдешь?
— Куда ж я от тебя сейчас денусь, — улыбнулась она.
— Прости меня, скотину, Хэлл… Простишь? — у него уже закрывались глаза от лекарства.
— Ну, конечно. Спи. Завтра все будет по-другому.
— Ты останешься со мной?
— Я ведь уже ответила, Алекс.
— Нет, здесь — в моей постели? — он с усилием держал глаза открытыми и ждал ответа.
— Хорошо, — мягко согласилась она и погладила его по спутанным волосам. — Только провожу твоего друга и свою команду. Так пойдет?
— Да, — улыбнулся Алекс, в изнеможении опуская
Она засмеялась тихонько, поднялась и закрепила новую порцию физраствора. Потом грустно взглянула на своего пациента, вздохнула и вышла из комнаты.
***
Сторм открыл глаза и уставился в темноту.
Он лежал на боку, ничего не болело, не давил сушняк, не мучила одышка. Капельница и тонометр были сняты, а сам он — накрыт махровой простыней. В доме стояла гробовая тишина, только за его спиной слышалось мерное легкое дыхание.
Парень тихонько повернулся.
Его спасительница калачиком спала поверх покрывала, завернув его край на себя. На ней была футболка и трусики; брючки- скинни и куртка лежали на стуле.
Алекс аккуратно попытался сесть — немного кружилась голова, но в целом все было отлично. Стараясь создавать как можно меньше шума, парень направился в ванную.
Исследовав в зеркале свое лицо, пришел к выводу, что ущерб уже не так заметен. Почти ощупью вошел в душевую кабину и включил сильный напор попеременно холодной и горячей воды — он всегда так очухивался.
Но не успел он испытать и пары перемен, как раздался шум, ругательства, дверца кабины с грохотом отъехала, и маленькие, но сильные ручки дернули его наружу. При этом возмущенный женский хриплый спросонья голос материл его так, что морпеху США можно было только поучиться.
Парень покачнулся, в глазах потемнело — он уперся руками в столешницу раковины.
Ругательства прекратились, зашлепали босые ступни, и его мокрое замерзающее тело было накрыто полотенцем.
— Ну, ты даешь… — нависнув над столешницей, еле выдохнул Алекс.
В голове гудело, в глазах плясали мушки.
— Ты — придурок, — злыми слезами плакала Марина, подсовываясь под его плечо и заставляя его разогнуться и повиснуть на ней. — Идем! Аккуратно…
Осыпавшись в свою необъятную постель, Алекс и сам уже понял, что поспешил — снова трясло и темнело в глазах; мокрое тело замерзало в утренних сумерках вечного лета.
Марина торопливо вытерла его, тепло накрыла и опять полезла в свой саквояж, хлюпая носом и протирая глаза. Потом подошла, пощупала пульс и приложилась ухом к груди, слушая сердце.
Алекс счастливо улыбнулся и погладил ее по разлохмаченным косам — ему снова показалось, что все можно еще поправить.
Марина отошла и сразу вернулась — в пальцах блеснул иглой маленький шприц.
— Что? Опять?!! — прошептал он.
— Нельзя так шутить, Лекс. Ты просто изнасиловал свой организм. Повернись.
— У тебя легкая рука, Хэлл… Мне еще можно тебя так называть?
— Недолго. До выздоровления. А сейчас — спи.
— Обними меня. Пожалуйста.
Марина оглядела свою мокрую, прилипшую к телу футболку, и со вздохом стащила ее через голову — Сторм зажмурился.