Виражи
Шрифт:
– Я понимаю, поэтому прощаю.
– И тебя не оттолкнет бывший зек? Не откажешься от меня, узнав горькую правду.
– Что было, то быльем поросло, милый. Пожалуйста, не переживай. Это хорошо, что ты честно, как на духу рассказал мне все.
Андрей склонил свою голову, уткнувшись в Натальины колени, а она гладила его по голове, успокаивала.
– Обещаю, что никогда больше не поступлю опрометчиво. Никогда. Я знаю, что такое ад на земле. Но я не стал хуже. Наоборот, душа как будто очистилась от скверны. Я испил чашу наказания до дна. Веришь мне, Наташенька?
– Верю. Спасибо тебе за этот
– Есть. Самая большая тайна – это любовь к тебе. Я все помню. Когда мне было трудно – воспоминания о смешливой девчонке согревало сердце, давало силы жить. Ты помнишь, как мы с Володькой приготовили грибы и угощали вас с подругой? Нашли ведь сковородку, на спор исполнили желание.
– Помню, - улыбнулась Наташа.
– А помнишь о моем желании? О баньке, в которой я парил тебя? И как ты наказала меня за самоуверенность?
– Прости меня за тот случай. Я была неправа, слишком жестоко все получилось. Я посмеялась над тобой.
– Но я заслужил твое наказание.
– Но, теперь ты сможешь мне отомстить! Жестоко. Беспощадно. Помнишь, что нас с тобой приглашали в баньку на пасеке? Поедем?
– Да, родная моя. Я так тебя попарю, что запомнишь надолго. С лаской и нежностью. Я никогда не смогу тебе мстить, милая. Ты всегда была моей искоркой в ночи, лучом в моей беспросветной жизни. И, видимо, Бог действительно меня простил, раз вернул в мои руки тебя. Иди ко мне, любимая, я прижму тебя к своему сердцу.
Наталья замерла в его теплых, уютных объятиях. А потом пропищала:
– А я есть хочу!
– Да, что же это со мной. Совсем заморил мою птичку голодом. Идем, здесь внизу неплохая столовая. Нас покормят. А потом . . . потом я предлагаю тебе прогулку по небу.
– Это как? – удивилась Наташа.
– Да, на парашюте. Видела, как катера тянут красивые парашюты, а в них сидят счастливые от восторга люди.
– Вот здорово! – завизжала Наташа. – Ты всегда меня удивляешь, дорогой! Но есть я хочу все-таки больше.
– Одевайся. Идем скорее. Ты мне нужна живая.
Наталья метнулась в душ, и уже через пятнадцать минут была готова.
– Ты собираешься, как солдат. Всегда такая легкая на подъем! – удивился Андрей.
– Нельзя долго тянуть, а то жизнь пролетит, и не успеешь насладиться ею вдосталь.
– Точно, родная. Пойдем.
Они спустились в столовую. Наталья заказала себе легкий салат, сок и жареную рыбку. Андрей взял завтрак посущественнее – отбивную с картофелем и кофе.
Насытившись, сходили в лавку, чтобы купить новый купальник и плавки, так как возвращаться в коттедж не хотелось. Обнявшись, пошли по озаренной солнцем набережной, навстречу морской глади. Солоноватость чувствовалась на губах, а бриз приносил прохладу.
Андрей спустился к палатке, в которой оформляли желающих «полетать». Ждать долго не пришлось, так как отдыхающих было немного на пляже. В основном с утра народ отсыпался от бурно проведенной ночи в шумящих ресторанах и барах. На пляже с утра можно было видеть мамашек с детками, да стариков.
К пристани причалил белоснежный катер. На борту играла музыка, разливаясь в просторах набережной. Андрей взял Наталью за руку и повел к катеру. Поднялись на борт. С ними, навстречу экстриму, плыла еще одна пара пожилых людей.
Наталья шепнула Андрею:
– Смотри, не молодые уже, а все равно живут, не боятся улететь к небесам.
– Еще не известно, какой ты будешь в шестьдесят лет, сумасшедшая моя. Ни капли не сомневаюсь, что сможешь подбить меня на какую-нибудь авантюру, - пошутил Андрей.
Наталья ткнула ему кулачком в бок, а он рассмеялся:
– Да, да! Так оно и будет.
– Кто первым отправится в полет? – спросил капитан катера.
Наталья пожала плечами, а пожилая пара ответила:
– Можно, мы, а то уже не терпится испытать Ваш экстремальный полет.
– Молодые не против? – улыбнулся капитан.
Наталья затрясла головой, показывая, что согласна, и что они с Андреем полетят вторыми.
Катер мягко отчалил от пристани и, покачиваясь, поплыл по волнам. Под ногами ощущался работающий мотор, палуба вибрировала, но из динамиков разливалась приятная музыка, которая успокаивала нервную систему.
Двое парней провели инструкцию по подъему, объяснили, что в полете будут фотографировать эмоции путешественников, и что фотографии потом запишут на диск и отдадут на память.
– Вот и будет первое семейное фото, да на фоне неба. Действительно, наш брак будет благословлен небесами, - прошептал Андрей.
Наталья же только мягко коснулась головой его груди. Ей очень понравилось, как он это сказал.
Они внимательно смотрели за всеми приготовлениями пожилой пары: им надели жилеты, пристегнули карабинами к стропам, проверили прочность ремней. Усадили на зеленый ковер у самого края катера. Пожилые люди задорно улыбались, в предчувствии невероятных ощущений. Наташа даже им слегка позавидовала. Ей так хотелось, чтобы и они с Андреем, по прошествии многих лет, смогли вот так беззаботно наслаждаться обществом друг друга. Она еще теснее прижалась к горячему телу любимого мужчины.
– Боишься? – спросил он.
– Нет, не боюсь. С тобой хоть в огонь, хоть в воду.
– А это ты неплохо придумала. В воду! Надо подумать, надо подумать, чем тебя еще можно удивить.
– Мне на сегодня эмоций с переизбытком, - отшутилась Наташа. – Куда ты меня еще хочешь затащить?
– Я буду думать, но . . . потом. Смотри, их начинают поднимать, - сказал Андрей.
И, действительно, пара легко оторвалась от катера, сначала низко полетела над водой, слегка задевая морскую гладь ногами, но раскатывающая лебедка отпускала рвавшийся в небо парашют все дальше и дальше. Пара махала руками от восторга. Наталья отвечала им тем же. Андрей смотрел на ее румянец возбуждения, и удивлялся, как ему все-таки легко с этой удивительной женщиной, такой естественной в проявлении чувств, неиспорченной и совсем не жеманной. Он обожал ее смех, любовался ее лицом, а ее тело заставляло испытывать горячее желание, которое, иногда, так некстати накатывало на него. Вот и сейчас он испытывал вожделение, но, понимал, что открытия все впереди, что теперь он по маленьким кусочкам будет раскрывать ее для себя. Андрей даже зажмурился от накатившего на него счастья. Теплая ладонь легла ей на плечо, он как будто тактильно старался осязать ее, боясь, что она, как бабочка упорхнет в небесные дали, и оставит его истекать кровью на этой земле.