Вирус ненависти
Шрифт:
«Ну, вот и цель», – невольно промелькнула, наверное, одинаковая мысль у каждого члена группы. Страшная цель, хотя на войне нестрашных мест не бывает, но здесь зло было во сто крат сильнее и страшнее, потому что оно было направлено нацистами против самых беззащитных, самых невинных существ на свете – на детей. Страшно было потому, что дети всегда и у каждого народа – это будущее. Но пришли люди, которые обошлись с этим будущим, с этим самым сокровенным грязно, зло, бесчеловечно.
– В лагере сейчас пусто, – пояснил Каратееву Шелестов. – Всех узников вывезли. А осмотр специалистов показал, что никакие опыты на территории лагеря не проводились. Там узников просто содержали. Не будем терять времени и поедем сразу
Сам поселок тоже был огорожен колючей проволокой, правда, небольшие аккуратные домики были совсем не похожи на лагерные бараки. И улочки были посыпаны смесью песка и битого кирпича, у каждого домика чистое подметенное крыльцо. Для машин у ворот оборудована и вымощена камнем стоянка. Здесь имелась и большая столовая для персонала, и здание охраны. Отдельный домик имел решетки на окнах, а сразу за домиком был зловещего вида пустырь с пятнами свежей, еще не поросшей травою земли.
Два автоматчика у ворот увидели машину. Один из них подошел и доложил лейтенанту, что происшествий не было. Рота занята хозяйственными работами: стирка, починка обмундирования, обслуживание техники. Пехотинцы занялись бытом после долгих недель наступления, когда не только починить дырку в обмундировании, поесть было некогда. Да и спали урывками, по паре часов в сутки.
– Здесь ничего не трогали и не меняли, – стал объяснять Борович, когда оперативники вошли в домик лаборатории. – Медики только анализы взяли, фотографии какие-то сделали. И сказали, чтобы вас ждали.
– Хорошо, спасибо, лейтенант, – кивнул Шелестов. – Теперь мы тут сами…
Борович козырнул и вышел из коттеджа. Но Буторин догнал его и, взяв за рукав, заговорил тихо, поглядывая на чистое безоблачное небо:
– Слушай, командир, ты проследи, чтобы твои бойцы не особенно расслаблялись. Я смотрю, многие без штанов гуляют, стирку затеяли. Караульный у ворот ходит «руки в брюки». Оно, конечно, спасибо тебе и бойцам твоим. Но только ты имей в виду, что в любой момент может возникнуть необходимость сорваться и на рысях мчаться по новому адресочку. Тут дело такое, что может быть каждый день на счету, а то и каждый час.
– Я понял, товарищ майор. – Нахмурившись, ротный двинулся к своим бойцам.
Буторин посмотрел в широкую спину лейтенанта, прикидывая, не обиделся ли командир. Фронтовики частенько относятся к особистам, к Смершу, да тем более к гостям из Москвы не всегда справедливо, свысока, с некоторым презрением. Не все, конечно, но бывают такие. Не было времени убеждать, беречь чужие нервы и ласкать чужое самолюбие. Постояв и посмотрев, как лейтенант отдает приказы, как изменились в лицах его бойцы, Буторин удовлетворенно кивнул. Значит, все как надо понял Борович. А может, и замечания приезжего оперативника не понадобилось бы. Может, и сам бы порядок навел в своем войске.
Буторин вернулся в коттедж, где оперативники вместе с вирусологом осматривали помещение, выдвигали ящики столов, поднимали с пола разбросанные мятые бумаги. При этом каждый осторожно, даже опасливо обходил груды битого стекла, которое осталось, видимо, от лабораторного оборудования.
– Слушайте, Каратеев, – позвал Сосновский, держа двумя пальцами лист бумаги и осматривая его с двух сторон. – А вы уверены, что мы здесь ничем таким вредным не надышимся, заразу никакую не подцепим? Вы можете нам вкратце объяснить, что такое вообще вирусы, бактерии и как с ними бороться? Точнее, как нам не заразиться.
– Вы напрасно беспокоитесь, Михаил Юрьевич, – грустно улыбнулся Каратеев. – Образцы, которые отсюда взяли, показали почти полную стерильность помещений. А про вирусы вы все, наверное, и так наслышаны с детства. Мойте руки, не целуйтесь и не кашляйте на окружающих, если чувствуете недомогание. А вирусы и бактерии – это совершенно разное, у них разная природа.
– Да ладно! –
– Если вы помните школьный курс биологии, Михаил Юрьевич, то вы должны знать. – Каратеев замолчал и виновато посмотрел на Шелестова. – Простите, товарищ подполковник, меня, кажется, разыгрывают ваши коллеги, а я пытаюсь их в чем-то убедить.
– Никто вас не разыгрывает, – убежденно заявил Максим Андреевич. – Просто людям интересно, да и польза есть от вашей лекции вот так, на ходу. Так что продолжайте объяснять.
– Ну, хорошо. – Вирусолог снял с головы пилотку, пригладил волосы и продолжил: – Видите ли, товарищи, бактерии – это живые одноклеточные организмы. Есть безвредные, даже полезные бактерии, которые живут в нашем организме и с которыми мы к взаимной пользе уживаемся. Бактерии в нашем кишечнике помогают переваривать пищу, бактерии в ротовой полости подавляют рост болезнетворных микробов. А есть бактерии, которые, попадая в наш организм, вызывают болезни. Одни вызывают развитие фурункулов на коже, другие при попадании внутрь вызывают такие болезни, как туберкулез, сифилис, ангину и другие. Часть бактерий передается воздушно-капельным путем, часть через контакты, через кожу.
– А вирусы – это не бактерии? – спросил Шелестов. – Это что-то другое?
– Вирусы, товарищ подполковник, это вообще неклеточные формы. Они состоят из генетического материала ДНК или РНК и защитной белковой оболочки. Это чистейшей воды паразиты, которые не выживают самостоятельно, им для жизни нужен носитель, нужно в ком-то поселиться. Для размножения и синтеза им нужные чужие клетки. Вирусные заболевания, в отличие от бактериальных, не лечат антибактериальными препаратами. Тут нужны свои вакцинные, произведенные на основе как раз каждого конкретного вируса. Такая вакцина – это, прежде всего, ослабленный штамм самого вируса, который вызывает иммунный ответ организма человека. Есть два варианта: либо препарат стимулирует человеческую иммунную систему на борьбу с вирусом, либо препарат напрямую атакует вирус. Вот поэтому нам важно найти документацию или сам препарат. Ведь он изготовлен на материале самого вируса. А пока мы с вами не знаем, что это за вирус и что он поражает непосредственно. А передаваться вирус может как через дыхание, слюну, так и при физическом контакте, через руки, через кровь. Вирусы могут жить на поверхности предметов, мебели от нескольких часов до нескольких дней. И это тоже опасно.
– Можно считать, что вы нас успокоили, – рассмеялся Буторин. – Очень захотелось руки помыть. Но бумаженции тут интересные. Я смотрю, вы что-то уже складываете стопочкой. Есть идеи, что это за вирус и как нам его искать?
– Тут есть намеки на общее направление поисков. Нам ведь важно найти не только вирус, но и вакцину против этого вируса. Обычно такие исследования проводят параллельно. И немцы вакцину точно получили.
Оперативники перебирали бумаги, проверяли столы, шкафы. Каждый пытался ничего не пропустить. Но и слушали специалиста они внимательно. Шелестов подержал в руках бланк, потом позвал вирусолога:
– Семен Валерьевич, а вам такой символ знаком? Он научный, специальный или так, отсебятина?
– Какой символ? – Ученый одернул гимнастерку и подошел к Шелестову. – А, вы про это! Стилизованное изображение черного ангела?
– Да, тут на многих бланках есть такой символ в «шапке» документа, – вставил Сосновский. – Такое ощущение, что символ имеет отношение как раз к названию лаборатории или к направлению ее деятельности.
– Ангел смерти, – мрачно заключил Коган.
Каратеев посмотрел на Бориса каким-то странным взглядом. Шелестов заметил этот взгляд, но не понял его. Да и Коган на вирусолога не реагировал. А Каратеев помедлил, перелистал какую-то тетрадь, потом снова заговорил: