Вирус. Книга 2. Шаги апокалипсиса

Гулькович Руслан Болеславович

– А ты, Алексей, говоришь. Вот кто у нас настоящий морской волк! – улыбнулся капитан. – Вы с кем там по палубе бегали и целовались, Иван Сергеевич?

– Да это песня такая, Фёдор Иванович, – весело ответил старший помощник.

– Знаю я, что это песня!

– Фёдор Иванович, а он, наверное, опять через ресторанчик или бар пробежал?.. Там его точно сладеньким угостили, – сказал с усмешкой Алексей и выскочил из рубки, чтобы старший помощник его не догнал.

– Ну хватит, хватит. Прямо как дети! – остановил их капитан. – Иван Сергеевич, принимайте вахту. Идем по графику, так что шлюзоваться будем ночью, в мою смену. И не обижайтесь на Назарецкого. О вашем романе с Антониной уже вся команда судачит.

– Вот поймаю этого молодого, надаю тумаков! – отозвался старший помощник и показал кулак вслед Алексею, который был значительно моложе него. После чего посмотрел на капитана: – Фёдор Иванович, а вы чего не отдыхаете? Опять его контролируете? Добрый вы, Фёдор Иваныч.

– Успею отдохнуть. Назарецкий же не такой опытный, как вы, поэтому проверяю, как он сменой руководит и опыта набирается. Ну ладно, Иван Сергеевич, несите вахту, а я пойду отдыхать… – Капитан похлопал старпома по плечу и вышел из рубки.

Редкие пассажиры гуляли по палубам, другие собрались в ресторане «Арбат», где слушали приятную музыку и пробовали различные напитки. В сумерках уже плохо различались берега реки, и темная вода освещалась лишь огнями шедшего теплохода.

Он лежал в каюте на кровати в спортивном костюме, и, прикрыв глаза, внезапно провалился в дремоту. Стук в дверь вырвал из власти некрепкого сна.

– Фёдор Иваныч, из Москвы сообщение пришло. Иван Сергеевич просит вас пройти в рубку, – доложил матрос, когда капитан открыл дверь.

– Хорошо, сейчас приду… – Он бросил взгляд на часы на стене.

Выйдя на палубу и вдохнув свежий осенний воздух, он посмотрел в темноту. В ресторане играла музыка, на средней палубе слышался женский смех. Капитан спокойно прошел мимо нескольких пассажиров, дышащих свежим воздухом, и поднялся в рубку.

– Что случилось, Иван Сергеевич?

– Фёдор Иваныч, извините, что потревожил, но решение надо принимать сейчас, – объяснил старший помощник. – Москва скинула указание: теплоходу предписано завершить круиз и лечь на обратный путь. Чем вызвано такое предписание, неизвестно.

– Да я точно говорю, это после выступления президента! – заявил Назарецкий.

– Да подожди ты, Алексей! – произнес капитан. – А кстати, что вечером президент сказал? Я что-то прилег и пропустил выступление. И давайте-ка выйдем на воздух.

И они втроем вышли на палубу.

– Фёдор Иваныч, президент вчера… – начал Алексей.

– Помолчи, – перебил его старший помощник.

– Фёдор Иваныч, чего он?..

– Он прав, Алексей. Иван Сергеевич, говорите! – посмотрел на него капитан.

– Президент сказал, что с завтрашнего дня по всей стране вводится строгая изоляция. Карантин объявляется на всех крупных предприятиях. Даже выход в продовольственные магазины будет под запретом. Работать в усиленном режиме будут только экстренные службы. Ну, всё как тогда, при ковиде. Только в этот раз работников оборонных предприятий и структур, обеспечивающих жизнедеятельность областей и городов, отпускать домой не будут. Всем предписано находиться на предприятиях. Так как выходы в магазины запрещены, местным властям следует организовать подвоз продуктов по заявкам. Вот и все.

– Это явно серьезней, чем было. Все строго и жестко. А значит, есть основания для таких суровых мер… – Капитан достал сотовый телефон и, держа его в руках, задумался.

– Да я думаю, Фёдор Иваныч, для наших людей это ерунда, – улыбаясь, сказал старпом. – Опять начнут хитрить, убегать, друг к другу в гости ходить, а лечиться масками, пропитанными водкой или самогоном.

– А что, мне тогда помогло. Я через день сто грамм пил и не заболел этим ковидом, – отреагировал Назарецкий.

– Алексей, не говори глупости, – отозвался капитан и, посмотрев на старшего помощника, добавил: – Значит, так, Иван Сергеевич. До утра самый малый ход прежним маршрутом. Я сейчас поговорю с директором круиза и сообщу ему, что завтра ложимся на обратный курс. Пусть пассажирам объявит и разъяснит. Не нам обсуждать решение начальства. Вахты несем согласно расписанию, без изменений. Всё.

– Понятно. Но получается, что вам не отдохнуть. Давайте я с двенадцати до часа еще часок отстою. А вы с двух заступите, – предложил старший помощник.

– Не надо, Иван Сергеевич. Не будем путаться. Я, как и полагается капитану, заступлю с двенадцати до четырех, а Алексей – с четырех до восьми. Всё, давайте по местам. – Он прошел по палубе к двери внутрь теплохода и, обернувшись, спросил: – С какого числа вводится карантин?

– Так прямо с завтрашнего утра, – взглянув на часы, ответил старпом.

– Вот видите, жестко, сразу и без подготовки. Ситуация, значит, намного сложней и опасней, раз так резко и строго. Поймут ли на местах? – задумчиво сказал капитан и скрылся за дверью.

Свежее осеннее утро пришло с белым плотным туманом на реке. Уже два часа, как несла вахту его смена и он, как помощник капитана, имел единоличную власть над всем судном.

Алексею Назарецкому нравились эти утренние часы тишины и спокойствия. Все вокруг только начинало просыпаться, и до дневной суеты было как минимум несколько часов. В такие моменты он чувствовал себя капитаном, от которого зависит каждый член команды теплохода.

Алексей вышел из рубки и глубоко вдохнул приятный утренний воздух. Взглянув на свои командирские часы, отметил, что до восьми утра остался один час и сорок минут. «Скажу, чтоб Шадрова подняли в семь часов. А что?.. Хватит спать этому старпому. А то все ему – “Иван Сергеевич” да “Иван Сергеевич”. Можно подумать, великий перец. Ладно Фёдор Иванович, он капитан, а этот кто?.. Подумаешь, старший помощник. А все девки перед ним хи-хи да ха-ха. Ничего, через два-три года стану старпомом и тогда посмотрим. А что?.. Нормально так: в тридцать семь стать старшим помощником капитана».