Вирус. Книга 2. Шаги апокалипсиса

Гулькович Руслан Болеславович

– Пока не знаю. Как будет ясно, позвоню, – Дроздов отхлебнул еще кофе и отдал жене чашку.

– Береги себя! – Она поцеловала его в щеку.

– Все, пока, детям привет, – сказал подполковник и вышел из квартиры.

У подъезда его ждала иномарка с работающим двигателем.

– Здравия желаю, Олег Владимирович! – встретил его у машины молодой мужчина лет тридцати пяти.

– Привет, Макс! – Дроздов пожал протянутую руку. – Генерал сказал, что ты введешь меня в курс дела.

– Да, – отозвался сотрудник. – Садитесь, пока доедем до вертолета, вкратце все объясню. По ситуации с теплоходом я сам поверхностно все знаю. Больше вам расскажет полковник Сукровин, он там, на месте. Ваша спецгруппа уже вылетела туда.

Как только Дроздов и Тамаев устроились на сиденьях, водитель нажал педаль газа. Иномарка выехала со двора и, проехав короткий отрезок вокруг трех многоквартирных домов, выскочила на проспект.

Дроздов удивился: на улицах никого не было. На нескольких перекрестках стояли полицейские машины со включенными маячками и сотрудниками полиции в тактических очках, масках и перчатках.

– Едрёна вошь! И давно так?

– А, вы имеете в виду полицию? – обернулся к нему с переднего сиденья Тамаев. – Со вчерашнего дня. За пять дней, пока вас не было, ситуация только ухудшилась. В настоящее время военными блокированы три города и четыре поселка в различных областях страны. Это в основном различные приграничные области. В центральной России пока нет, но тенденции плохие. Никто не знает, где может быть вспышка в любой момент.

– А ученые что? Медики? – глядя на пугающие своей пустотой улицы города, спросил Дроздов.

– Работают, но сами понимаете, на всё надо время. Я только вчера был в институте вирусологии и в одном из центров обсервации. Их, кстати, сейчас пять уже. Разговаривал с профессором Рамшаговым.

– Петром Алексеичем?

– Совершенно верно, с Петром Алексеичем. Так вот, он сказал, что на вчера было уже девять человек, которые смогли преодолеть пиковые значения. Их кровь служит сейчас основой для разработки лекарств. Но пока все испытания неудачны. Единственное, что удалось, так это в двадцати двух случаях продлить жизнь инфицированных на восемь дней. Причем он отмечает, что сначала больному становится легче, он как будто выздоравливает, но потом что-то происходит, и на девятый, десятый, одиннадцатый день – обширный инфаркт или инсульт.

– Всего девять человек?! Боже, как мы еще далеко. Такими темпами не успеем… – Дроздов потер пальцами висок.

– Какие-то наработки имеются, но нужны испытания. Быстрей просто никак. Пробуют всё, что можно. Работают все институты, но пока только так.

– А эти девять человек, которые переболели… Неужели нельзя взять их кровь и влить больным?

– Пробуют, делают. Но, видно, существуют какие-то сложности. А потом, им же надо давать передышку, этим девятерым, – объяснил Тамаев. – Они же не могут каждый день кровь сдавать. Их и так никуда не выпускают, держат в институте, как хомячков подопытных.

– А сколько у нас людей в центре обсервации?

– Во всех пяти или только в этом?

– Во всех пяти.

– Около семисот человек. Каждые сутки умирают по двадцать – двадцать пять больных. Те же, кто проходит карантин, перевозятся в большой центр под наблюдение и еще две недели находятся там, прежде чем отпустят.

– Но в этих же центрах есть те, кого просто изолировали, чтоб проверить на предмет заражения. Их-то отпускают?

– Конечно, я про них и говорю. Только таких немного. Люди как ненормальные, ничего понять не хотят. Там момент один был… О, уже приехали! – отвлекся Тамаев.

Машина подъехала к закрытому торговому комплексу, на площадке которого стоял небольшой вертолет.

– Так что за момент? – не выходя из машины, спросил Дроздов.

– А-аа. Представляете, привезли сорок три человека с подозрением на контакт с зараженным. Все с одного рейса из Питера. Были подозрения, что один из пассажиров общался с перебежчиками из Финляндии. В Питере, понятное дело, изолировали двести человек, а этот успел вылететь в Москву. Ну так вот, прилетели они, их сразу на обсервацию вместе с экипажем. Разместили всех в отдельном здании. Смотрят – вроде и время уже шесть часов прошло, симптомов нет ни у кого. Решили оставить на трое суток, перестраховаться. Так один придурок из пассажиров решил сходить покурить найти. Ну и нашел… Этот идиот увидел двоих медиков, стоящих в противовирусных костюмах. А костюмы сейчас красные, желтые, яркие такие, с добавлением силикона делают. Ну так вот, он подходит и сзади хлопает рукой по плечу одного: «Не знаешь, где курить взять?» Понятное дело, у медиков глаза под очками чуть не выскочили. Они только-только двух умерших в подвал отвезли. Ну так вот, медики от него, он за ними. Успели, конечно, они спрятаться в здании и закрыться, но это уже ничего не решало. А этот придурок вернулся к своим. В итоге через четырнадцать часов все сорок три человека были мертвы.

– Это, Макс, не придурок. Это тварь, которую надо было застрелить еще в аэропорту. Жалко только, никто еще не знал, что мразь эта смерть принесет.

– Согласен, – ответил Тамаев, и они вышли из машины.

Вертолет быстро поднялся над пустыми улицами мегаполиса и, рассекая винтами воздух, полетел вперед.

Дроздов смотрел на безлюдный город и уже в который раз возвращался в мыслях к фрагментам многих фильмов-катастроф. «Да, дожились… При коронавирусе тоже было что-то похожее, – размышлял он, глядя вниз на город. – Тогда изоляцию вводили на неделю или две, сейчас и не вспомнить. Но люди все равно ходили по улицам, в магазины. А сейчас все намного жестче. Да и вирус не чета ковиду. Блин, забыл у Ольги спросить, как теща в деревне. Может, стоило им туда, к ней поехать? Хотя… тоже не угадаешь. В Москве вроде пока безопасно. Главное, чтоб никуда не выходили из квартиры. Ладно, надо узнать, что еще новенького случилось, пока меня не было».

– Макс, а с теплоходом как получилось? – посмотрел он на Тамаева.

– Да я толком не знаю, как на теплоход попали. Знаю только, что борт прилетел из Калининграда.

– Слушай, Макс, а чего, самолеты летают до сих пор?..

– Не, зарубежные рейсы давно отменили, а внутренние до сегодняшнего дня были.

– Да все надо было запрещать! Всё передвижение по стране запретить. Все города изолировать. Неужели там не доходит, что надо всё остановить?

– Не знаю. Наверное, доходит, но долго, – пожал плечами Тамаев.

– Ну и что там с Калининградом?

– Да самолет прилетел, но когда пассажиров встречали, у пятерых температуру выявили. А сейчас же всех прибывающих сразу в обсервацию определяют. Ну и здесь так решили. Но там, среди пассажиров, бизнесмен крутой оказался, начал всем деньги предлагать, только чтоб его не закрывали. Они с женой хотели изоляцию у себя на даче в Тверской области просидеть. Ему, естественно, отказали и сопроводили вместе со всеми в центр обсервации под Сергиевым Посадом. А потом подполковник Багрянцев на связь вышел оттуда. Его спецгруппа сейчас в Калининградской области. Он и сообщил, что два пассажира, которые прилетели, действительно имели контакты с инфицированными.