Вишня и никотин
Шрифт:
– Глотай, - его приказной тон становится только жестче. Я поднимаю глаза, недоверчиво щурясь.
– Господи, это не отрава, - он будто читает мои мысли.
Я изогнула бровь.
– Если бы я хотел прикончить тебя, то придумал бы что-нибудь занятней, - уверяет.
– А, ну, да, - слабо шепчу, заставляя губы шевелиться.
– Что это?
– Успокоительное.
Хмурюсь:
– Хочешь споить меня? Я вполне себя контролирую!
– кричу, и Дилан усмехается. Прикрываю глаза от
– В любом случае, я не могу проглотить без воды!
– Они легко глотаются.
– Я не смогу.
– Возьми её в рот, Черри!
Передергивает. И, кажется, не только меня. Дилан облизнул губу, моргая.
– Думаю, тебе таблеточка тоже не помешает, - язвлю, кладя капсулу в рот. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, разорвав её. Я и правда вышла из себя.
Сжимаю глаза от неприятного чувства, когда глотаю капсулу, вздыхая, ибо ощущаю, как она скользит по горлу. Поднимаю голову, уставившись на Дилана:
– На этом все?
– не сдерживаю нервный смешок, когда парень непринужденно кивает, отпуская мой локоть. Я чувствую боль, понимая, что завтра на коже наверняка останутся следы от его пальцев.
– Эй, - Дилан закрывает баночку, сунув в карман.
– Иди спать.
– Спать?
Сейчас только десять утра? Какой, простите, нахер, спать? Он точно рехнулся.
– Да, - вздыхает, сунув обе руки в карманы.
– Сейчас начнется “взрослое” кино. Не для детей, если ты понимаешь.
Фыркаю Дилану в лицо, проходя мимо, и направляюсь обратно, в свою комнату.
Парень закатывает глаза, но не отворачивается и не двигается с места, пока я не закрываю за собой дверь, бросив взгляд на него.
Кретин.
Сажусь на кровать.
Я сегодня плохо спала, но, не думаю, что мне удаться уснуть сейчас, когда во мне бушует столько эмоций.
– Фух, - такой тяжелый выдох, что, кажется, я избавилась от всего кислорода в легких.
Столько злости.
Хмурюсь, моргая. Смотрю в пол, перебирая пальцами.
Усталость. Так резко накатила, сковав все тело. Касаюсь рукой лба. Глаза отекают так, что хочется закрыть их. Нет сил даже моргать. Пытаюсь дышать. Сжимаю глаза.
Тело слабнет. Ноги. Я их не чувствую. Сердце. Его удары становятся реже, но сильнее, отдаваясь в ушах. Давление в голове.
Ложусь на подушку, сгибая ноги в коленях. Дыхание становится ровным.
Ни одной мысли.
“Успокоительное”.
Нет сил хмурить брови.
Что он мне дал?
Мышцы живота сводит. Комната перед глазами начинает качаться, когда я прикрываю глаза, сдаваясь.
И ничего больше не остается.
Только боль в районе локтя и шум дождя.
***
Стук в дверь. Один, но громкий.
Зои закатывает глаза, пытаясь приклеить накладные ресницы, стоя у
– Милый, откроешь?
Томи отрывается от телефона, с выдохом поднимаясь с кровати, и шаркает ногами, подходя к двери.
Открывает.
Дилан держит одну руку в кармане темных штанов. Томи изогнул бровь, улыбнувшись:
– Что-то хотел, чувак?
– складывает руки на груди, уверенно уставившись прямо в глаза гостя.
Край губы Дилана дрогнул.
Один замах.
Удар.
========== Глава 17. ==========
***
Холодный.
Сухо.
В моем горле сухо.
И если бы не этот факт, то я спокойно доспала бы до утра.
Сажусь на кровати, слыша глухой шум дождя за окном. Оно по-прежнему открыто настежь. Ветер все еще сильный, поэтому в комнате холодно. Но я не думаю о том, что стоит закрыть окно.
Пить. Просто хочется пить. Плевать, что я не ела толком. Дайте мне воды.
Слезаю с кровати, понимая, что все тело вялое и какое-то “не мое”. Пытаюсь сделать шаг, но это дается с трудом. Обнимаю себя руками, потирая плечи.
Действительно холодно.
Открываю дверь, мысленно дав себе подзатыльник, ведь не заперлась.
В коридоре темно. Слышен лишь шум воды в ванной. Понятия не имею, сколько сейчас времени.
Невольно смотрю в сторону комнаты Зои. Раскрытая настежь дверь привлекает внимание и вызывает множество вопросов, ведь сестра никогда не оставляет комнату открытой. Подхожу ближе и заглядываю внутрь. Тишина. Пусто. Ни её, ни Томи нет.
Слабо улыбаюсь, чувствуя себя раскованней. Направляюсь к лестнице, щурясь, ведь плохо вижу. Приходится держаться за перила, чтобы не упасть. Ноги по-прежнему какие-то слабые.
Спускаюсь вниз, идя в сторону кухни. Тускло горят две лампы, приделанные над плитой. Мое сонное лицо опухло, поэтому, кого бы я ни встретила, сразу прошу прощения за инфаркт. Но мама, нервно курившая возле окна, не пугается меня.
Стоп.
– Ты куришь?
– это все, что я смогла выдавить из себя.
Женщина явно не торопится объясняться:
– Тебе лучше?
– затягивает, а до меня только доходит, что моя шея ничем не прикрыта. Начинаю чесать её, наклоняя голову:
– Да.
– Хорошо, - затягивается, выпуская дым.
– Отец не звонил?
– А он уходил?
– я понимаю, что мать избегает расспросов.
– Я его со вчерашнего вечера найти не могу, - облизывает губы, качая головой.
Что ж, ясно. Мать нервничает, думаю, ей можно простить курение. Хотя, это все равно не выход, как мне кажется.
– Эм, - подхожу к раковине, чтобы выпить из-под крана.
– А где Зои?
Мать тяжко вздыхает:
– В больнице.
Я моргаю, подняв голову: