Виски для пиарщицы

Воронцова Маргарита

Что произошло? Каким образом Махваш с девочками превратились в «сирийских беженок»?

– Сейчас расскажу, - сказала бабуля.
– Всё, что удалось понять из объяснений непутёвого папаши. По-русски он говорит коряво, по-итальянски почему-то вообще не говорит, так что, возможно, некоторые детали от меня ускользнули. В общем, Махваш с детьми ехала на поезде. Ей нужно было добраться до Москвы, там её ждал муж, официальный гастарбайтер, с документами. У нас на вокзале Махваш должен был встретить родственник и пересадить на московский поезд. Но! Когда в одиночку путешествуешь с тремя маленькими детьми, включая

грудничка, это квест, почище составления государственного бюджета.

– Ещё бы!

– В вагоне у Махваш свистнули сумку и чемодан, недоглядела. Могли бы и голову открутить, пока она с тремя детьми возилась. На перрон в нашем городе красавица выгрузилась уже без денег и документов. К тому же она не знала ни слова по-русски. А родственник не встретил!

– Не встретил? Да как он мог!

– Представляешь себе ситуацию?

– Бедная Махваш!

– По дороге на вокзал родственника остановила полиция для проверки документов. Внешность у него, естественно, такая же колоритная, как и у Махваш: смуглое лицо, чёрные глаза… Проверка затянулась, парень начал взволнованно объяснять, что ему срочно надо на вокзал. Полицейских напрягла его подозрительная эмоциональность, слово за слово, родственник загремел в камеру на двое суток.

– Только этого не хватало!

– Вероятно, ещё и по роже получил. А когда его отпустили – Махваш уже и след простыл. Из Москвы примчался молодой супруг, мужчины начали поиски. А наша бедная Махваш обратилась к одному человеку, потом к другому, к третьему. Подошла к полицейским, они её шуганули. Махваш не понимала, что ей говорят, и сама ничего не могла объяснить. Надо изучать иностранные языки, надо! – бабуля назидательно подняла вверх указательный палец.
– К вечеру испуганная мамаша с детьми приткнулась к мафии попрошаек. Они её спасли, приютили, но увезли в другой район города. И там она работала пять дней у торгового центра, вымогая у прохожих рублики. Отрабатывала еду и ночлег. За пять дней превратилась в настоящую грязную оборванку, и малышки тоже. К счастью, они не простудились, не подхватили воспаление лёгких, сидя на асфальте.

…В тот день, когда плачущая Махваш попалась на глаза Соне, бедную девушку опять потеряли. «Менеджер» попрошаек должен был подъехать вечером и забрать её и детей с «точки». Но куда-то пропал. Махваш снова не знала что делать, куда идти, к кому обращаться.

К счастью, она подвернулась Соне. Бабуля приехала в торговый центр в поисках длинных кожаных перчаток синего цвета – они должны были идеально подойти к чёрно-белому пальто с короткими рукавами три четверти и рисунком «куриная лапка». Бабуля увидела рекламу галантерейного бутика в интернете и отправилась за покупками. В результате Сонин улов в тот вечер состоял из синих перчаток, чёрного берета, джемпера, брюк и четырёх девочек.

В понедельник бабуля напялила мой гобеленовый пиджак и отправилась на приём к уполномоченному по правам человека. Чиновница оказалась очень толковой дамой, она тут же взяла дело на контроль. Нашли переводчика, тот поговорил с Махваш по телефону и заявил, что ничего не понимает. Второй переводчик оказался более полезен, Махваш расспросили и приблизительно идентифицировали. Сегодня утром отыскали мужа, который от отчаяния готов был рвать волосы уже не только на голове, но и

на ногах. И вот, пока я была на работе, наших черноглазых красоток забрали.

– Я дала Бехрузу свой телефон и адрес электронной почты, чтобы потом прислал нам фотографии… - Бабуля вдруг скривила губки и сделала несчастное лицо. – Как же мы теперь будем одни?

– Не знаю, - покачала я головой.

Мне тоже стало очень грустно. Под ногами не путались, как игривые котята, Ферештех и Гюзель. На руках у Сони не лежала и не таращилась по сторонам стойкая Гюльбадан. На кухне не гремела посудой Махваш.

Квартира опустела.

– Но ты ведь обязательно придумаешь что-то ещё, - вздохнула я.
– Не бывает, чтобы у нас ничего не происходило. Правда же?

Звонок в дверь прозвучал сразу же, подтверждая мои слова. Мы с бабулей переглянулись. Опять гости?

Это была доставка цветов. Посыльный держал в руках два букета.

– Вам. И вам, - он протянул нам с Соней цветы.

– Витюша прислал, – сразу поняла бабуля. – Ах, милый!

Я отыскала среди розовых бутонов карточку, сложенную вдвое, и открыла её. «Мечтаю о встрече, - было напечатано курсивом. – Соскучился по твоим блинчикам».

А! Это для бабули. Посыльный перепутал букеты.

Надо же, Витя с Соней уже на «ты»! Деловые!

Я сделала попытку поменять букеты. Но бабуля не отдавала, вцепилась и в розы, и в мою карточку. Глаза у неё блестели – восторженно, порочно.

– Что там? Отдай!

Бабуля отпрыгнула в сторону и прижала карточку к себе.

– Что ты хватаешь, Риточка, у тебя, вон, свои цветочки есть.

– Но это моя записка!

– Нет, - закричала Соня. – Дай хотя бы помечтать! И вообще, ты ещё маленькая, тебе нельзя читать такие вещи! Тут «восемнадцать плюс»!

Глава 17

Утром в маршрутке я пристроилась на переднем сиденье, рядом с водителем, поэтому по дороге не пропустила ни одной детали.

Во-первых, увидела что на перекрёстке у торгового комплекса «Кристалл» установили новый электронный билборд - и такой классный! Перекрёсток Т-образный, восьмиполосный, очень напряжённый. Красный сигнал светофора горит пятьдесят пять секунд. А это значит, что почти целую минуту большое количество автомобилей замирает на четырёх полосах дороги прямо перед этим гигантским электронным табло. Люди сидят и смотрят на картинки, мелькающие на билборде, - надо же куда-то глаза девать. Согласна, на красном светофоре многие изучают смартфон. И всё равно, по эффективности воздействия это табло нельзя сравнить с билбордом, который вдруг появляется на обочине и через мгновение исчезает за спиной. Интересно, во сколько обойдётся баннер? Думаю, деньги запросят немалые.

Во-вторых, засекла проезжающий мимо троллейбус с рекламой «Манхэттена». Слоган вился лентой по борту, и это выглядело красиво. А вот верхнюю часть здания безжалостно срезали, хотя она должна была заходить на троллейбусное окно и полностью его закрывать. Ужасно, какой прокол! От досады я возмущённо фыркнула.

Первым моим желанием было схватить телефон и начать названивать Лизе, чтобы она решила два животрепещущих вопроса – разобралась с «отрезанным» зданием и договорилась о размещении рекламы на билборде у торгового комплекса.