Вижу цель. Записки командора
Шрифт:
Руководил северными испытаниями "Уралов” молодой инженер по фамилии Кискин. Несмотря на юный возраст, весьма грамотный и очень ответственный.
От Невера берёт начало Амуро-Якутский тракт, сокращённо АЯМ. Фактически – государство в государстве. Со своей администрацией и своими законами. В упомянутом автохозяйстве лицезрели прелюбопытную доску объявлений с грозными приказами о немедленном увольнении водителей с работы за различные прегрешения. Которыми считались, к примеру, сон в машине и одиночный выезд! Меры, конечно,
Нам с Кискиным пришлось съездить на местную нефтебазу и получить целую пачку местных талонов на бензин. Общесоюзные единые талоны здесь хождения не имели. Заводу необходимо было заблаговременно перечислить сюда не только деньги, но и фонды (издержки плановой экономики).
И поехали мы по АЯМу на север вдоль малого БАМа. Тында, Беркакит – названия эти тогда у всех навязли в зубах.
То было время самого расцвета бамовского идиотизма. Бессмысленно затрачивая миллиарды и миллиарды, до зарезу нужные в других отраслях, быстро нищающая на глазах страна строила никому не нужную и очень дорогостоящую "магистраль века".
И всё потому, что верхушка тогдашнего Политбюро после известных событий на острове Даманском испугалась, что Транссиб проходит слишком близко от китайской границы.
И вместо того, чтобы налаживать добрососедские отношения с тем же Китаем, они решили задвинуть железную дорогу аж за Байкал (по карте это всего ничего).
Столько суперсовременной техники, сконцентрированной в одном месте, больше видеть не доводилось. От мощных гусеничных "Катерпиллеров" в арктическом исполнении до новеньких, с иголочки вместительных самосвалов "Магирус-Дойтц". И за всё это заплачено золотом (или нефтью, что одно и то же).
Снабжался БАМ превосходно. На станции Золотинка зашли в магазин, с виду непрезентабельный барак. Так там на полках чего только не было! Того, что по всей стране с прилавков давно исчезло.
Пока работал наш котёл "Монарк", всё шло хорошо. Ставили с вечера таймер, за два часа до выезда он включался, прогревая и мотор, и салон. Мы выходили из очередного отеля (обычно – барака) как белые люди и садились в тёплую машину с оттаявшими стёклами. Местные при этом смотрели на нас как на марсиан.
Но вот штатный вазовский отопитель работал всё хуже и хуже, давая тепла на ходу всё меньше. А в Якутске отказал совсем – вентилятор гнал только холодный воздух.
Срочно загнали машину в тёплый горкомовский гараж ("тёплый" на Севере означает, что температура там выше нуля, и ничего более). Разобрав чуть ли не полмашины, вынули радиатор отопителя. И ужаснулись – все его трубочки были изнутри напрочь забиты растёкшейся герметизирующей мастикой. Как она попала внутрь радиатора, так и осталось загадкой.
Что смогли, прочистили, но много ли сделаешь через узенькую щелочку! По делу радиатор надо было менять. Но вазовских станций в Якутии тогда не было вообще, поскольку официально машины в этот экстремальный регион не поставлялись (хотя в самом Якутске их было предостаточно). И нигде мы ничего, конечно, не нашли.
Так на половинке радиатора и отправились дальше.
Тракт Якутск Усть-Нера является ведомственным и принадлежит тресту "Якутзолото". Работает тракт только в зимнее время, поскольку летом по всей округе – сплошные болота. И по этому зимнику надо успеть завезти в глубинку всё необходимое. В дирекцию треста и отправились мы с Кискиным – испрашивать разрешения на проезд
Директор встретил испытателей весьма любезно – они в этих краях зимой не редкость. Прокатили его на "Ниве", которую он видел впервые и оказался на тот момент единственным человеком в Якутске, который на ней ездил. Чем остался донельзя доволен. И нужное разрешение мы, конечно, получили.
Поздний рассвет следующего утра встречали уже на зимнике.
Мороз всё крепчал – мы направлялись к полюсу холода. Световой день в январе в этих краях всего несколько часов, так что колонна наша двигалась в основном в темноте.
За посёлком Ытык-Кюель кончился даже зимник, и поехали мы прямо по льду таёжных рек Амги, Алдана и Хандыги. Другого пути зимой здесь просто нет.
Перед Усть-Нерой, конечным пунктом нашего пути, дорога переваливает через небольшой горный хребет. На этом перевале [59] и произошёл с нами случай, о котором на Индигирке ещё долго будут ходить легенды.
Мы на "Ниве" оторвались от колонны и поехали вперёд, чтобы разведать, не завалило ли перевал какой-нибудь лавиной (что в этих краях не редкость). И на одном из поворотов видим картину – в придорожном сугробе крепко сидит ЗИЛ-тягач. В кабине – двое мужиков, мотор работает, сжигая остатки бензина.
59
Макеев утверждает, что он носит название Ольчанский, в чём я не уверен.
Оказалось, что у них сломался полуприцеп, до отказа нагруженный брёвнами. Они его отцепили и поехали налегке в Усть-Неру. Не доехали самую малость. Дорога была очень скользкой, их крепко крутануло и припечатало в сугроб. Сколько ни пытались работать лопатой, выехать сами не смогли.
Мы предложили им свою помощь. Они "Нивы", конечно, никогда не видели, но никак не хотели поверить, что такая машинёшка способна их выдернуть. С большим трудом, кое-как уговорили их хотя бы попробовать: – Вы же ничего не теряете!
У нас был с собой мягкий и прочный капроновый трос, проверенный ранее во всяческих ситуациях. На шипованных шинах и на пониженной передаче выдернули мы всё же этот злосчастный ЗИЛ из снежного плена как редиску!
Тут-то мужиков и прорвало! Принялись они бегать вокруг "Нивы", приговаривая:
— Вот это машина! Вот это машина!
И поехали на радостях домой, а мы остались ждать колонну. Тяжёлые "Уралы" ползли на этот перевал всю ночь, так что в Усть-Неру машины добрались только к утру.