Визит к императору
Шрифт:
– В целом неплохо, креативненько так. На первое время сойдет, – одобрила свои преобразования девица. – Доработаете потом интерьерчик по своему вкусу. Но чтобы мне никаких кровавых призывов! Ни-ни! Заскочу как-нибудь на огонек, проверю. А пока до свиданьица, мальчики, недосуг мне тут рассиживаться. И вы делом займитесь!
Девица шевельнула крыльями и исчезла. Даже не в окно вылетела, а просто ввинтилась в воздух и растаяла.
Еще несколько минут в комнате стояла звенящая тишина. Потом раздался грохот: Курт, слишком много переживший за последние часы, свалился в обморок.
– Ну началось. – Ганс, вновь обретя голос, с трудом разлепил пересохшие губы.
Мысль
Говорить что-нибудь внушительное было некому. Тем более внутренний голос подсказывал, что ничего не началось, напротив, все начатое стремительно и бесславно завершилось…
– Боюсь, мой рассказ покажется тебе долгим и путаным, дорогая, – начала тетушка. – Но, надеюсь, ты найдешь силы, чтобы меня выслушать. Мне необходимо поговорить с тобой по душам.
Однако задушевная беседа двух родственниц началась с короткой стычки.
– Мне никогда не нравилась твоя бабушка Маргарита, – заявила хозяйка дома, – и я уверена, что этот брак погубил моего несчастного брата.
Маргарита-младшая, успевшая полюбить покойную бабушку, хотя в силу обстоятельств знала ее не так уж и долго, тут же оскорбилась и сочла нужным заявить:
– А я нахожу ее замечательной женщиной.
– Что ж, тебе я это в вину не ставлю, – тоскливым тоном ответствовала тетушка и добавила: – Давай поговорим о другом. Я имею в виду историю нашего рода и твоего деда Петра, яркого представителя этого рода, к слову сказать. Хочу открыть тебе кое-какие тайны…
На это пришлось согласиться. В том, что бабушку так и не признали родственники ее мужа, вообще-то не было ничего особенного. Напротив, подобная ситуация многим до боли знакома.
Маргарита и сама успела побывать замужем… если быть до конца откровенной, вряд ли родственники ее бывшего мужа найдут какие-нибудь теплые слова о ней, когда их вдруг кто-то спросит. Так что спорить с тетушкой бесполезно. Придется выбирать одно из двух: либо пропускать все инсинуации мимо ушей, либо оскорбиться и уйти из этого дома. Но тогда ничего и не узнаешь, и, судя по всему, Маргарита Стефановна такого поворота событий не желала…
Стало быть, придется вооружиться терпением. Наверное, умение не реагировать на раздражители настоящей ведьме необходимо развивать наряду с другими паранормальными способностями.
Вскоре беседа приняла столь занимательный характер, что Маргарита, забыв о своих терзаниях, с замиранием сердца стала слушать рассказы тетушки. Разговор зашел о Москве, но не нынешней, суетливой и разнородной, а старой, давно исчезнувшей… Именно там мистические тайны окутали историю рода князей Оболенских, к которому Маргоша, как оказалось, имела прямое отношение.
Какие-то легенды о колдовских действах в арбатском доме Оболенских, издавна циркулировавшие по Москве и смутно знакомые коренным москвичам, оказались чистейшей правдой. В роду Маргошиного деда имелись люди, знакомые с чернокнижием, к примеру Михаил Андреевич Оболенский… Когда-то давным-давно, еще в 1830-е годы, он удалился из Санкт-Петербурга с его столичными строгостями и обосновался
Арбатский особняк, построенный в модном тогда стиле ампир, поначалу казался вполне милым и уютным местечком, но быстро приобрел в городе дурную славу и именоваться стал не иначе как «дом с привидениями». А все из-за мистических опытов Михаила Оболенского… Личностью он был неординарной – историк и библиофил, глава Московского архива иностранных дел, считавшегося гнездом диссидентов позапрошлого века. Тетушка всерьез полагала, что патологическая страсть Маргариты к изучению старых книг и архивных документов обусловлена фамильными чертами – не иначе как черты князя Михаила проявляются.
– Я не могу одобрить этих новых веяний, вынуждающих женщину непременно служить. Женщина-чиновник – дело вообще противоестественное… Но что поделать, против наследственной склонности к библиофилии бороться бессмысленно!
– Я – не чиновник, я – научный сотрудник, – уточнила Маргоша. – И не библиофил, а библиограф!
– Но ты же служишь в государственной библиотеке, не так ли? В государственных ведомствах служат чиновники! Хотя, что и говорить, до чина тайного советника в библиотеке или в архиве дослужиться трудно. Ты пошла в князя Михаила Андреевича, он тоже не мыслил свою жизнь без архивной службы, хоть это и не по рангу представителю такого древнего рода, как наш! Но князь ухитрился-таки сделать карьеру. На посту главы архива он прослужил тридцать три года, до самой своей кончины. Кстати, тебе, наверное, интересно будет узнать, что среди коллег и подчиненных Михаила было немало закадычных приятелей Пушкина, которых поэт прозвал «архивные юноши»…
– Это о них Александр Сергеевич писал в «Евгении Онегине»: «Архивны юноши толпою на Таню чопорно глядят и про нее промеж собою неблагосклонно говорят»? – припомнила Маргарита.
– Да-да, – подтвердила тетушка. – Мальчики всегда были злы на язык… Но сейчас не об этом. Впрочем, раз уж речь зашла об Александре Сергеевиче… Напомни мне потом, дитя мое, я расскажу тебе мистическую историю знаменитого портрета Пушкина кисти Тропинина, к которой твой пращур Оболенский оказался причастен. А пока вернемся к нашему родовому арбатскому гнезду, то есть к дому с привидениями. На Арбате о доме Оболенских знал каждый. О нем даже после смерти князя Михаила часто писали знатоки московской истории и собиратели легенд.
– Включая Гиляровского, – напомнила Маргарита.
– Гиляровского? – Тетушка произнесла эту фамилию как-то брезгливо. – Кто такой Гиляровский? Ля мюжик. Типичный представитель желтой прессы, как вы, нынешние, говорите – журналюга…
«Ого, а тетушка-то при всем своем снобизме не чужда новых веяний», – подумала Маргоша, решившая больше не допускать никаких собственных замечаний и дополнений, иначе ее почтенная родственница так и не приблизится к главной теме.
– Так вот, все эти знатоки, включая и журналюг, утверждали, что в доме водится нечистая сила и наблюдаются явления… хм… как бы их назвать поточнее… Теперь подобные явления именуют полтергейстом; в прежние времена, однако, выражались попроще, хотя и страдали от громоздкости собственных формулировок. Используем одно из самых простых определений – буйство духов. Сплетники намекали, что начало этому положила какая-то страшная драма, разыгравшаяся под крышей дома Оболенских…