Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III
Шрифт:
— Предложи бокал вина, чтобы отпраздновать, — буркнул Дэннис. — Подпои ее.
Тим не обратил на него внимания.
— Нам нужно к доктору, чтобы проверить.
Они поцеловались. И чем крепче становилась связь Тима с семьей, тем больше слабела его связь с братом.
Семь месяцев спустя Лиза родила чудесных двойняшек — девочек. Их назвали Патрисия и Дениза.
Патрисией звали мать Лизы. Тим объяснил, что хочет назвать дочь в честь давно погибшего брата. Лиза считала, что это странно, но ей понравилось звучание имени.
— Дениза — отличное
Тим рассмеялся.
— Зато из нас двоих красивей я.
Дэннис печально добавил:
— Знаешь, я чувствую, что это и мои дети тоже.
Тим кивнул и улыбнулся, подумав: черта с два.
Присутствие призрака умершего брата стало для него второй натурой, и Тим давно научился одновременно вести два отдельных разговора — с ним и с Лизой. О некоторых вещах лучше было не говорить.
Лиза даже не подозревала, что он разговаривает с покойником.
Тим и представить себе не мог, как изменится его жизнь после рождения дочек. О них была первая его мысль на рассвете, и о них он думал, когда засыпал. Он держал их на руках каждый вечер, укачивая. А когда они научились улыбаться, он понял, что окончательно пропал. Что вся его жизнь будет принадлежать этим девочкам.
Лизе было все равно. Она не чувствовала себя ни обделенной вниманием, ни брошенной и очень ценила, что Тим возится с малышками, освобождая ей время. Она могла отдохнуть от шумных детей, с которыми сидела, пока Тим был на работе.
Даже Дэннис был не против. Малышки нравились ему также, как Тиму.
— Жаль, что я не могу их обнять, — сказал он однажды.
Лиза в тот раз вышла за продуктами, поэтому Тим ответил вслух:
— Нам чертовски повезло. Все так говорят.
Дэннис протянул руку к Денизе и сделал вид, что гладит ее по голове. Тим подумал, что брат действительно любит его семью, раз уж ведет себя так.
— Главное, не оставляй оружие без присмотра, — шепнул Дэннис.
Тим не ответил. Он был шокирован уже тем, что брат мог такое предположить.
Они услышали, как хлопнула дверца машины Лизы, и призрак отдернул руку, словно боялся, что его застанут за тем, что он делать не должен.
Тим автоматически переключился на мысленное общение:
— Жаль, что она не знала тебя, когда ты был жив.
— Ну, мы с тобой одинаковые вплоть до клеток, так что представление обо мне она имеет.
— Мы только выглядим одинаково. А думаем совсем по-разному.
Дэннис пожал плечами и проплыл в другой конец комнаты, чтобы не мешать Лизе, которая любила вбегать в дом и плюхаться на то место, где он сидел.
— Да, по-разному, — сказал он через пару секунд.
К тому времени как девочкам исполнилось девять, составленный Лизой план их жизни полетел к чертям. Они с Тимом не обсуждали рождение еще одного ребенка и не были уверены, что вообще к этому готовы. Никто не хотел обращаться к врачу и уточнять, в ком проблема последовавшего бесплодия. Они были счастливы с Денизой и Патрисией.
И большого дома, на который Лиза надеялась,
— Трудно поверить, что у них снова день рождения, — сказал Дэннис.
Он отсутствовал около получаса, и Тиму это не нравилось.
— Где ты был?
— Ходил проветриться.
— То есть?
— Иногда мне становится грустно. — Он подошел к окну и выглянул. — Ты вспоминаешь тот день?
Тим подошел и встал рядом. Девочки были у себя, дремали, а Лиза отправилась за покупками к вечеринке. До прихода гостей оставалось еще несколько часов.
— Конечно. Я все время его вспоминаю.
— Нам было девять лет. Как сейчас Денизе.
— И Патрисии. Почему ты все время ее игнорируешь?
— Тебе не стоило хвататься за пистолет.
Тим глубоко вздохнул, глядя на проезжающий мимо автомобиль.
— Это был несчастный случай.
— Жарко сегодня, — пожаловался Дэннис. — Я открою окно.
И открыл.
Тим отшатнулся. Какого хрена?
Поначалу он даже подумал, что спит — или что ему просто показалось. Но нет. Дэннис действительно наклонился и повернул ржавую защелку на окне, а потом толкнул раму, открывая нижнюю половину окна.
— Ты же не можешь такого делать.
— По всей видимости, могу.
— Какого черта происходит, Дэннис? И давно ты научился двигать вещи?
Дэннис уставился на него.
— С того дня, как ты меня убил, урод. — Он шагнул ближе, и Тим шарахнулся, чтобы прийти в себя на кресле.
— Ты можешь двигать предметы. Но почему ты не сказал мне?
— Я лучше покажу. — Дэннис нагнулся и ухватил Тима за руку.
— Господи, да что ты делаешь?
У Дэнниса оказались очень острые ногти. И он с силой провел ими по руке Тима, оставляя глубокие царапины.
Тим потерял дар речи.
— Ты убил меня.
— Это был несчастный случай, и ты, мать нашу, прекрасно это знаешь!
— Я помню боль. Я ведь не сразу умер. Ты выстрелил мне в живот.
Дэннис поднял футболку и потер ладонью живот и ребра.
— Ты пробил мне левое легкое, и осколки пули разнесло по телу. Сердце было повреждено, я не мог вдохнуть. Мама, наверное, так и не рассказала тебе мрачных подробностей.
Тим не мог выдавить ни слова.
— Ты не помнишь? Я думаю, не помнишь, как я тонул в собственной крови, как я блевал этой кровью и взглядом просил о помощи. И наверняка не помнишь, как ты там замер, пальцем не шевельнув, чтобы помочь, вызвать «скорую», да хоть что-то, мать твою, сделать.