Вкус Яда
Шрифт:
Следуя инструкциям Танджу, он сконцентрировался и расслабил мышцы, начав со лба, глаз, челюсти – и далее вниз по всему телу. Окончив упражнение, он сосредоточился на дыхании – вдох через нос, выдох через рот, вдох через нос, выдох через рот…
Чтобы очистить разум от посторонних мыслей, потребовалось сконцентрироваться на дыхании, однако сделать это было куда сложнее, чем казалось. Сознание Арвина металось, словно бегущий зигзагами маленький ребенок, раздражающий родителей, которые пытаются заставить его смирно стоять на месте. Оно обращалось к Зелии и семени разума, пытаясь осмыслить, каким будет следующий шаг, если Танджу не сможет помочь;
– Поддерживай концентрацию, – выкрикнул Танджу. – Сосредоточься! Выкинь из головы всё лишнее.
Усилием воли Арвин вернул сознание в настоящее время. Вдох через нос, выдох через рот, вдох через нос, выдох через рот… Он смутно ощутил присутствие сидящего рядом Танджу. Дыхание псиона совпадало с его собственным. Разум Арвина постепенно достиг состояния покоя.
– Так лучше, – сказал следопыт. – Теперь можно начинать.
Танджу глубоко вдохнул и обучение началось.
– Прежде, чем подчинить силу, псион должен подчинить собственный разум, – произнес он, – исследовать все его уголки, все потаённые места, особенно те, которые предпочел бы скрыть от посторонних. Он должен выявить все свои желания, страхи и воспоминания, лежащие в самой глубине, и одно за другим вытащить их на свет. Пока ты не докажешь, что способен сделать это, учить тебя бесполезно.
Арвин кивнул головой, показывая, что готов попробовать.
– Чтобы помочь тебе возобладать над страхами, мне необходимо направлять тебя, – продолжал Танджу. – Для этого я должен объединить своё сознание с твоим.
Арвин затаил дыхание, представив, о чем просит следопыт. В его голове и так уже побывала Зелия, оставив смертоносное семя. Не хватало, чтобы теперь там похозяйствовал ещё кто-то.
– Есть какой-нибудь другой способ? – спросил он.
– Без моих наставлений тебе удастся это сделать не раньше, чем через декаду. Так что, решай сам.
Арвин хорошо понимал, что выбора у него нет. Возможно, это единственный шанс улучшить псионические способности прежде чем… Отбросив жуткую мысль прочь, он сосредоточился и снова принялся ритмично дышать. Вдох через нос, выдох через рот, вдох через нос, выдох через рот…
– Хорошо, – вздохнул он. – Делайте, что должны
Неожиданно его кожа покрылась влагой. Тело покрыло тонким склизким слоем эктоплазмы. Затем она исчезла.
« Хорошо»,– сказал Танджу. Слова шепотом просачивались в сознание Арвина. «Теперь можно начинать».
Танджу приказал вообразить мысленную картину своего сознания – представить некий материальный объект – пересечение дорог или сеть рек и ручьёв, по которым плывут его мысли.
Перебрав разные варианты, Арвин решил остановиться на текущей реке. И допустил ошибку. Река вскоре превратилась в змей, ползающих по его сознанию и пытающихся отыскать друг друга, чтобы слиться в клубок и спариться. Узнав в них корешки семени разума, Арвин съежился, сердце забилось сильнее.
«Что такое?»,– спросил Танджу.
«Семя».
«Ты боишься его?»
«Да»,– Арвин заколебался. «Неужели я должен... преодолеть этот страх... прежде, чем ты меня обучишь?»
Арвин
«Этот страх слишком силен– и неудивительно. Мы выберем что-нибудь другое. Но сначала ты должен нарисовать себе в голове сознание – всё своё сознание, а не ту его часть, которым овладело семя. Представь его по-другому, так чтобы ассоциации с ним были только у тебя».
Арвин сосредоточился, стараясь не сбить ритм дыхания. Как представить себе свой разум, чтобы семя не смогло помешать? Вдруг ему пришла идея.
«Сеть!»– воскликнул он. Его сознание и впрямь напоминало сеть: переплетающиеся нити мыслей, связанные в узелки памятью.
Сеть, которую пыталась распутать Зелия.
Танджу мысленно кивнул.
«Сеть. Хорошо. Теперь изучи этот образ. Окинь его разумом и расскажи, что ты видишь».
Арвин сделал, как было велено. Воображаемая сеть была сделана из прядей всех материалов, с которыми ему когда-либо приходилось работать: от грубой пеньки до сплетенных из магических волосков шелковых нитей, от кожаных тесемок до упругих тролльих жил. Один из пучков был зеленого цвета и покрыт чешуёй, и извивался словно живое существо – это нити семени тянулись своими концами, вплетаясь в общий узор. Однако центр паутины оставался нетронутым и по-прежнему принадлежал Арвину. Узлы переплетения разнились от простых морских до самого сложного, с которым ему доводилось работать – тройной розы. Этот узел, представляющий собой сотканный из многочисленных петель цветок, располагался в самом центре воображаемой сети, притаившись словно паук в центре паутины.
«Вот этот»,– указал Танджу. «Самый большой узел – это память. Он затянут крепче всех. Ослабь его, но только слегка, и загляни внутрь».
Арвин выполнил указание, откидывая одну из прядей… и увидел лицо матери. Она улыбалась глядя на него, пытаясь застегнуть на шее кожаную тесемку – ту самую, на которой Арвин с тех пор носил амулет.
–Девять жизней, – сказала она, подмигнув и взъерошив ему волосы.
Вместе с воспоминанием пришли и эмоции, и юношу обуяло чувство скорби и утраты.
– Мама, – простонал он вслух. Нити мысли, ведущие к воспоминанию, казались тонкими и потертыми, готовыми вот-вот лопнуть и скрутиться.
Танджу мысленно пожал Арвину руку, подбодряя юношу.
«Иди глубже. Как можно глубже»,– настойчиво произнес он. «Посмотри на смерть, что забрала твою мать. И не бойся».
Арвин содрогнулся.
«Я не могу», – ответил он. «Не могу, пока ты смотришь».
«Но мне нужно направлять...»
«Нет!»
«Как знаешь».
И сразу же Арвин почувствовал, что Танджу исчез. Юноша облегченно перевел дыхание, стараясь успокоиться, и вернулся к заданию. Он должен сделать это сам. Должен заглянуть в глаза страху и подчинить его. Он ослабил узелок памяти ещё немного, заставляя себя вновь окунуться в тот день, когда узнал о маминой смерти. Арвин продвигался в глубь сознания медленно, неохотно, словно человек, щупающий языком больной зуб.