Вкус жизни. Из записок дайвера
Шрифт:
– Кстати, а ты спарку на курсе снимал? – спросил меня Давид.
– Ну да, но мы это на мелководье делали, где-то на шести, семи метрах…
– Отлично, значит представление имеешь. Так вот, подал я сигнал Джудит, чтобы первая шла. Испугался я, что застряну, а тогда обоим конец. А она головой мотает и в меня пальцем тычет. Спорить времени нет. Быстро расстегнул ремень, стащил спарку через голову, выставил её перед собой и в щель воткнулся.
– Сколько?! – невольно вырвалось у меня.
–Да, только восемьдесят атмосфер оставалось, подтвердил сосед. Ну, может чуть больше. На бол бара максимум.
Меня аж передернуло от ужаса. Настолько живо я представил эту катастрофическую картину.
Глубина шестьдесят метров и воздуха только восемьдесят бар! Он же там расходуется в шесть раз быстрее, чем на поверхности!
– Это я так долго рассказываю, – продолжил мой сосед. А там всё быстро происходило. Вижу, моя партнёрша уже спарку на себя затащила и свой манометр мне под нос тычет, а там, представляешь себе, сто тридцать атмосфер. Ты же знаешь, наверное, что женщины, чуть ли не на треть экономнее дышат, чем мужики, а она еще и маленькая, но в такой ситуации …
Нежная улыбка осветила его лицо. Он посмотрел на меня и продолжил свой рассказ.
– Ну, умница, ну молодец думаю, а сам дальше просчитываю.
Наши декомпрессионные баллоны остались на входе. Что с ними – неизвестно. Идти туда, потом подняться до двадцати метров (прим. авт. – глубина, на которой можно переходить на декомпрессионный газ), да ещё соблюдая декостопы, да у нас же воздуха не хватит!
– Ну, Цвика, – выручай!
Достаю свой аварийный буй. Знаешь, надувная такая "сосиска" желтого цвета, привязываю его к катушке. Только захотел снять с руки слейт для записей, а Джу уже мне свой протягивает. Написал на нем, что декобаллоны нужны, закрепил его
Начали подниматься. Посмотрел на манометр, у меня тридцать атмосфер всего, поднял голову, а она уже свой длинный шланг приготовила и загубник прямо перед моим лицом держит. Знаешь, такое тепло на душе почувствовал… Продолжаем подъем. Додышал я свой газ до двадцати бар и взял её загубник. Стараюсь дышать плавно и медленно, экономя воздух. Через некоторое время Джу показала мне, что у неё в спарке уже семьдесят бар осталось. Понял, что на двоих больше не хватит. Решил, оставлю ей свою спарку, а сам выскакивать буду. Двадцать бар, хоть и не много, но тоже могут пригодиться в критический момент. Может пронесёт. На катере кислород был. Какой-то шанс оставался, пусть самый минимальный, что до барокамеры довести успеют…
– Сколько же у вас время декомпрессии было? – на выдержал я.
– Где-то минут сорок…
– Но это же…
– Да, ты правильно подумал,-продолжил Давид. Декомпрессионная болезнь может убить почти сразу, но не губить же девочку?
Он посмотрел мне прямо в глаза. Мне от этого взгляда даже как-то нехорошо стало.
– Тут решать надо было …Только я на поясе пряжку расстегнул, а Джу в меня как вцепится. Я такой силы от неё даже не ожидал. Ну, конечно, я бы вырвался, но тут нас тень накрыла. Поднял я голову… Вижу, Цвика падает и в руке два сцепленных баллона держит. У меня с души не то, что камень, скала рухнула. Вот она – жизнь!
Потом нам шкипер на лодке рассказал, что всякого повидал, но такого скоростного одевания спарки в жизни не видел. Как только мой буй наверх вылетел, Цвика ужом в сбрую влетел, баллоны схватил и за борт кувыркнулся…Вот так-то…
– Дальше нас ожидала рутина. Долгая, трудная, но обыденная. Должны мы были отстоять все декостопы, а на последнем, на шести метрах, нам почти двадцать минут висеть предстояло. Вот и болтались мы. Верный Цвика рядом с нами крутился. Серебристая поверхность прямо над нами. Зовёт к себе, манит. Во рту всё пересохло, а время тянется долго до бесконечности. Были мы с Джудит лицом к лицу. Я её подстраховывал, хотя держалась она молодцом. Смотрел я ей прямо в глаза и что-то у меня в душе…, даже не знаю, какими словами передать, перевернулось … в общем.
Конец ознакомительного фрагмента.