Владетель Ниффльхейма
Шрифт:
Туда, где открыты врата, мертвы во?роны, а волки жрут друг друга. И кабан обрадуется, поймав клыками бога.
Она наклоняется к ладони.
— Стой!
Кошка кричит. И ледяные плясуны замирают, послушны крику.
Советница Снот встает на задние лапы. Ее тело выворачивается наизнанку и растет, питаемое тающим льдом. Белая шкура облазит клочьями, впрочем, как и черная, прячущаяся под белой.
Два цвета не смешиваются, разделяя огромное, раздутое тело пополам. И чернота гниющей плоти соседствует
Свава, которая отчаянно требует крови, умолкает.
Она помнит это лицо, которое слишком ужасно, чтобы смотреть на него без содрогания. Желтый глаз расположен над синим, и оба одинаково слепы. А нос, широкий нос с вывернутыми ноздрями, из которых торчат серебряные иглы, давно утратил способность различать запахи. Лишь рот жив. Извиваются губы-черви, то обнажают десны со стертыми зубами, то смыкаются, почти исчезают с лица.
— Стой, — повторяет великанша и ударяет Варга по ладони.
Розовый жемчуг сыплется на пол. И Свава едва сдерживается от того, чтобы не упасть на колени.
Всего лишь каплю…
— Ты не вправе отказать ей, Хель.
Варг кланяется, не спуская с хозяйки Хельхейма взгляда.
— И не вправе отказать мне.
— Смотря, чего ты просишь, беззаконный.
— Справедливости.
У него получается смотреть на Хель. Он даже улыбается, хотя и Юльку, и Сваву мутит от отвращения. Волосы Хель — туман. Руки ее — две змеи. Мокрая Морось — имя дома ее. Голод — вот блюдо для гостей. Истощение — нож, которым отсечет она надежды и память. И расстелив чумные простыни, скажет:
— Ложись.
И Свава отступает, а Юлька остается.
— Страх убивает, — говорить Хель обеим. И Джеку, который замер, как будто бы был одной из статуй.
— Бесстрашие убивает еще быстрей, — возражает ей Варг.
Его кровь продолжает литься, но Хельхейм не принимает ее. Розовые лужицы стоят на поверхности льда.
— Я заявляю свое право на этого мальчишку, — рука Варга ложится на плечо Джека и сжимает. Ему больно — Свава слышит боль, но Юлька велит ей заткнуться.
— Какое право?
Голос Хель рокочет.
— Право родителя над сыном. Право хозяина над рабом. Право одарившего над даром. Право обворованного над вором.
— Кто подтвердит это право?
— Тени.
— Что ж, зови, коль не утратил умение звать тени.
И он позвал. Юлька не увидела, откуда появился бубен в руках Варга. Но Свава знала, что бубен этот сделан из рассеченной молнией сосны и шкуры белого оленя, а рисунки на нем вычерчены собственной кровью Варга-нойды.
Иссушенная рука — звериная ли, человечья — касалась кожи в болезненном рваном ритме. И Варг кружился, то падая на колени, то вскакивая. Секли воздух белые косы, рождали стоны, дребезжание. Когда же Варг открыл рот, издавая гортанный нечеловечий звук, Юлька закрыла уши.
Но тени
— Говорите, — велела им Хель.
Свава спряталась, чтобы не слышать голосов теней. А Юлька поглядела на Джека, который стоял очень тихо и очень прямо, словно старался выше и сильнее, чем он есть.
— Мы видели, мы видели… — тени перебивали друг друга.
Их слишком много, чтобы сосчитать. Тени меняют форму, пожирают друг друга и распадаются на части, чтобы снова впитать чужую черноту.
— …мы видели, как он был зачат… был рожден… был отдан…
— Право отца, — голос Варга разрезал шепот. — Над сыном.
— Он твой отец? — одними губами спросила Юлька. И Джек дернул плечом, как будто хотел, чтобы она отстала со своими вопросами, но потом ответил:
— Да.
— Нет, — возразила Хель, зачерпывая тени горстью. — Ты дал ему жизнь. Но разве привел в свой дом? Назвал своим сыном перед богами и предками?
— Я отрекся от предков. Боги ушли сами.
— Не важно.
Хель сжала кулак, и тени исчезли, но другие поспешили занять их место.
— Мы видели… мы видели, — шелестели они. — Золото было дано… много золота… сделка! Сделка!
— Я платил за его еду и за крышу над его головой. За то, чтобы к нему были добры.
— И долг тебе вернули кровью. Ты дал золото, но взял жизнь. Не считается.
Великанша топнула, и тени исчезли в трещинах пола. Но не все.
Варг улыбался. До чего нехорошей была его улыбка.
— Она тебя не отдаст, — Юлька взяла Джека за руку, хотя он и не просил об этом. — Она ведь не затем тебя привела, чтобы отдать.
— Ну да. Затем, чтобы убить.
— Мы видели… видели… дар дан… дар дан… недостойному… он взял-взял… украл! Крал!
Черные вороны каркали и хлопали крыльями, а Варг достал из кармана серебряного волка.
— Дар не требует ответа. А вещь твоя у тебя. Так чего же ты хочешь? — Хель взмахнула рукой, и вороны исчезли.
— Взять то, что принадлежит мне…
Варг двинулася на великаншу, отгородившись от нее единственно щитом бубна.
— А знаешь, он ведь тоже хочет меня убить, — Джек вырвал руку. — И получается, что выбора на самом деле нет… но что мне выбрать? Быструю смерть или медленную?
Юлька предложила бы бежать, Свава — биться. Но обе промолчали.
— Остановись, — черные и белые пальцы схватили бубен, вырвали из рук Варга и отшвырнули к ледяным ступеням. — Ты сказал свое слово. Я сказала свое.
— Хольмганг? С тобой?
— Нет.
Воцарившаяся тишина показалась Юльке долгой… настолько долгой, что она сама захотела ее заполнить, но не смогла разомкнуть губ. И когда тишины стало слишком много, ее разрушил голос:
— Я… я… больно? Больно! Есть. Есть я. Я больно.