Владимир Путин. Лучший немец в Кремле
Шрифт:
Результаты мартовского народного волеизъявления подтвердили наличие в российском обществе тенденции, впервые обозначившейся после президентских выборов 1996 года и парламентских выборов 1999 года. Примерно 50 % россиян поддержали призывы к наведению порядка и укреплению дисциплины, сочетавшиеся с обещаниями продолжить демократические преобразования. Они одновременно выразили доверие «Единству», представлявшему собой, в сущности, партию авторитарного типа, и «Союзу правых сил», объединившему в своих рядах наиболее видных деятелей из либерального лагеря. Именно эти чаяния и надежды большинства электората воплощал собой Путин. Характерно, что в отличие от 1991 года третье место занял не Жириновский, привыкший завлекать избирателей обещаниями
Исход выборов 26 марта 2000 года был вполне предсказуем, и будущая команда-победительница могла спать спокойно, не опасаясь каких-либо неприятных сюрпризов и не беспокоясь за финал большой игры, где на кон была поставлена власть в потенциально самой богатой в мире стране. Соперникам заранее объявили шах, а затем мат – и пешка вышла в короли.
Часть 3 Кто такой Путин?
Вопрос: Вы действительно хотите изменить все и вся?
Путин: Этого я не скажу!
Холодный блеск в глазах
После победы Путина на президентских выборах еще более возросла потребность найти ответ на целый ряд насущных вопросов. Никто не мог с уверенностью сказать, какую именно политику будет проводить новый российский лидер. Этого не знали даже высокопоставленные кремлевские чиновники. Как внутри страны, так и за ее пределами не прекращались попытки осмыслить, что конкретно из себя представляет «русский сфинкс», каковы его планы и намерения. Почти ни у кого не было сомнений в том, что с приходом к власти Путина в России произойдет смена поколений правящей элиты и изменится политический климат. По мнению некоторых аналитиков, специализировавшихся на раскрытии подоплеки «закулисных игр» в Кремле общественно политическая атмосфера станет более напряженной. А система государственного управления – более жесткой. Один из российских журналистов накануне выборов, посетивший штаб-квартиру «Немецкой волны» в Кельне, следующим образом описал складывающуюся в России ситуацию:
«Вы там у себя на Западе слишком долго унижали нас. Вы относились к нам с предубеждением и постоянно донимали мелочной опекой и вели вы так себя по отношению к нам потому, что во главе нашего государства стоял алкоголик, у которого с годами произошла полная деградация личности. Но теперь все будет по-другому. Наш новый президент – душевно стойкий, глубоко порядочный человек, способный возродить Россию. В трудные времена народ избрал себе подлинно народного лидера. В его лице вы критикуете процессы нашего возрождения». Не исключено, что Путин был далеко не в восторге от навязываемой ему многими соотечественниками роли «мессии» и вовсе не был склонен полностью идентифицировать себя с персонажем, описанным выше.
В российских СМИ неоднократно писали о загадочности натуры Путина, о том, что в нем есть какая-то тайна, и даже окружили президента мистическим ореолом. Огромное количество россиян в первые месяцы двухтысячного года пребывали в состоянии, труднообъяснимом с точки зрения западных наблюдателей: люди тешили себя иллюзиями, утрата которых грозила обернуться антипатией, смешанной с горечью разочарования, а при неблагоприятном стечении обстоятельств даже волной насилия.
Интеллигенты, лишившиеся достатка и материальных благ, превратившиеся по сути дела в маргиналов, простые граждане, измученные многомесячными задержками социальных выплат, офицеры, еще не так давно считавшиеся гордостью нации, а теперь вынужденные числиться в рядах доведенной до нищенского существования армии, уволенные в отставку сотрудники спецслужб и правоохранительных органов– все они с надеждой взирали на Путина и восторженно отзывались о нем. Не отставали от них и журналисты, как и в старые добрые времена фактически ставшие имиджмейкерами
Феномен Путина заключался еще и в том, что внешне он ни у кого не вызывал раздражения в отличие от других представителей российского политического бомонда, высокомерно рассуждавших о высоких материях. Путин внешне выглядел как обычный россиянин, одевался скромно, говорил свободно и непринужденно. Появись он на публике в ботинках на пластиковой подошве, по которой в начале девяностых годов на Западе безошибочно распознавали советских туристов, никто бы даже не удивился.
Самое удивительное, что о Путине тогда еще толком ничего не знали. Подавляющее большинство россиян впервые увидели своего будущего лидера лишь в августе
1999 года в момент назначения его премьер-министром. По мнению экспертов именно этим объясняется феномен Путина. Людям надоели одни те же лица, одни и те же расхожие фразы. Политики различного толка, многие из которых ухитрились побывать депутатами Верховного Совета и Государственной Думы всех созывов, олицетворяли собой прошлое, они слишком откровенно заботились о личном благосостоянии и окончательно забыли о своих предвыборных обещаниях. Люди жаждали появления в коридорах власти подлинного новатора, иначе говоря, молодого, удачливого политического деятеля с непримелькавшим-ся лицом, готового взяться за претворение в жизнь новых идей и внушить измученным безысходностью российским гражданам веру в будущее. Путин казался им таким человеком. К нему как нельзя лучше подходили знаменитые слова Тютчева: «Умом Россию не понять, в Россию можно только верить!»
Демократы были твердо убеждены, что Путин начнет ускоренными темпами проводить структурные реформы и сформирует правительство с их участием. Националисты надеялись, что он сумеет осуществить их заветную мечту и воссоздать могучее союзное государство. Сторонники принятия жестких мер по восстановлению законности и порядка считали, что Путин начнет беспощадную борьбу с криминальным беспределом. Стремление Путина покончить с сепаратистскими настроениями и вернуть центру властные полномочия в сочетании с успешным завершением первого этапа войсковой операции в Чечне принесло ему славу чуть ли не нового «собирателя русских земель».
Сама мысль о возможности консенсуса между правящей элитой и остальной частью населения казалась абсурдной. Тем не менее Путину удалось создать себе имидж просвещенного правителя, поставившего перед собой цель осуществить революцию сверху и реформировать экономику по китайскому образцу.
О намеченном комплексе мер по оздоровлению экономики Путин говорил много, но довольно расплывчато. Его опубликованные в «Известиях» и помещенные на нескольких сайтах статьи были написаны на основе аналитических материалов, подготовленных группой экспертов во главе с чистокровным немцем Германом Грефом.
Еще будучи премьер-министром, Путин распорядился организовать при правительстве собственный Центр стратегических разработок. Несколько олигархов, и в первую очередь, председатели правлений РАО ЕЭС России – Чубайс и Газпрома – Вяхирев, немедленно предложили новому государственному учреждению финансовую помощь. Общее руководство взял на себя глава правительственного аппарата Игорь Шувалов. Непосредственно же руководил этим аналитическим центром юрист Греф – родился в 1964 году в Казахстане в семье вынужденных переселенцев из Поволжья, в 1990 году закончил юридический факультет Ленинградского университета. Греф хорошо зарекомендовал себя во время работы в отделении Госкомимущества в Петергофе. В Совете директоров были представлены практически все члены правительства. Исполнительным директором стал сорокалетний психолог Дмитрий Мезенцев, ранее занимавший ряд руководящих должностей в Ленинградском горкоме комсомола, а в 1990– 96 годах исполнявший обязанности пресс-секретаря Собчака.