Владимир
Шрифт:
3
Василики императоров Василия и Константина шли к князю Владимиру.
Это было невеселое зрелище — всем этим патрикиям, протоспафариям, [258] спафарокандидатам [259] не раз, видимо, приходилось бывать в Херсонесе раньше; спускались они с кораблей, окруженные нижними чинами, в великолепных, расшитых золотом и серебром одеждах, их встречали здесь и раболепствовали перед ними стратиги, протевоны, местная знать, по дороге от залива до самого дворца стратига стояли люди,
258
Протоспафарий — высший государственный чин в Византии.
259
Спафарокандидат, спафарий — придворные чины в Византии (спафарий — буквально: меченосец).
Теперь василики императоров — патрикии-военачальники Фригии и Сисиний, магистр Лев, митрополит Халкидонский Роман и пресвитор [260] Влахернский Феофил — сошли с кораблей в заливе Символов, как и надлежало, в серебристых скарамангиях, [261] красных, с золотыми фибулами [262] хламидах — знаками их высокого звания, — однако на берегу их никто не встречал, сотня молчаливых русских воинов во главе с двумя воеводами окружила василиков и повела в город.
260
Пресвитор — священник, настоятель собора (греч.).
261
Скарамангий — верхняя одежда высших чинов Византии, предназначенная для выездов. По покрою напоминала кафтан.
262
Фибула — металлическая застежка, напоминающая современную брошь (греч.).
Так они и шли среди развалин и пожарищ, мимо обгорелых домов, поваленных статуй и колонн; во многих местах василики видели, как русские воины и городская беднота подбирают трупы, чтобы похоронить их на кладбище.
Дом протевона Иоанна Калокира, перешедший после его смерти к стратигу Льву, василики знали: не раз кто-нибудь из них проводил здесь вечер за чарой вина в дружеской беседе с его хозяевами.
Но протевона Иоанна давно уже нет, а вчера, как поведали василикам, был убит голодным населением города стратиг Лев; вот в сенях уже стоят толмачи и ждут василиков, сейчас с ними будет говорить русский князь Владимир.
Он принял их в большом покое, с выходившими на море окнами. За распахнутой дверью тянулась широкая и длинная терраса с колоннами, на ней в больших кадках зеленели пальмы, цвели олеандры, а недалеко за ступенями билась о берег прозрачная волна.
Впрочем, василики не смотрели на террасу и на море — в углу покоя стояло несколько усатых русских воевод — в синих, зеленых, червленых [263] кафтанах с мечами на боку, и какие-то бородатые мужи в длинных черных платнах с золотыми гривнами на шее и цепями на груди.
263
Червленый —
Раньше этого никогда не бывало — после брани говорила свое слово старшая дружина, вместе с князем она укладывала мир; ныне же возле Владимира стояли не только воеводы — бородатые мужи с гривнами и цепями, были и бояре, мужи нарочитые земель Руси, купцы — они поддерживали теперь князя, он опирался на них.
Князь Владимир стоял впереди и, казалось, ничем не выделялся; напротив, он был даже проще, чем они, одет: в белом платне, подпоясанный широким кожаным поясом, без всяких украшений — ни гривен, ни цепей.
Единственно, что его отличало и указывало на высокое положение, — был позолоченный меч да еще красное корзно на плечах, перехваченное серебряной застежкой у шеи. Впрочем, не это поразило василиков, поражало лицо князя — суровое, задумчивое, его темные глаза, длинный седой чуб на бритой голове, усы, спускавшиеся волнами до груди.
Василики низко поклонились князю и мужам, но с их уст не сорвалось ни единого из тех заученных слов, которыми обычно они раньше сыпали, — тут было не до того.
— Садитесь! — коротко сказал князь Владимир. Он опустился в кресло за стол, заваленный какими-то свитками древних харатий с печатями, по бокам расположились русские воеводы и мужи, а напротив стали усаживаться и василики.
Между тем еще одна мелочь привлекла внимание василиков — перед тем как сесть за стол, князь Владимир отцепил от пояса меч и положил его на стоявшую у стены скамью.
— Так что скажете, мужи константинопольские, — начал князь Владимир, — с чем пожаловали?
Один из василиков, патрикий Сисиний, прежде чем сесть, промолвил:
— Мы, василики императоров Василия и Константина, прибыли сюда по их наказу — патрикий Фригии, магистр Лев, митрополит Роман, пресвитор Феофил и я — патрикий Сисиний… — Называя имена, он указывал поочередно на каждого из василиков.
— Вот и отлично, — сказал Владимир, — будем знать… А это, — он указал на воевод, — моя старшая дружина… Так с чем же вы, василики, прибыли сюда?
Патрикий Сисиний запнулся.
— Мы прибыли сюда, — промолвил он наконец, — чтобы спросить, почему ты, князь Руси, прибыл в Херсонес?
Сисиний снова умолк и закончил:
— Почему ты, князь Руси, пошел войной на Херсонес и взял его?
Князь Владимир засмеялся, засмеялись и воеводы и мужи.
— Дивно мне, — загремел он, обрывая смех, и опустил на стол ладонь с такой силой, что запрыгали свитки, а рука точно вросла в стол, — почему вы, василики, спрашиваете меня об этом? Ведь императоры ваши, посылая вас, доподлинно знали, почему я сюда пришел и так учинил. — Он указал на окна, сквозь которые чернели обгорелые стены и видно было, как легкий ветер разгонял тучи дыма, а в море на укотах покачивались на волнах русские лодии.
— Добро, — продолжал он, — коли императоры ваши забыли, напомню… Скажите василевсам так: отцы мои и деды много браней провели и множество крови пролили, ратоборствуя с Византией. Почему? Не наша в том вина и не на наших руках запеклась та кровь, ибо мы никогда чужих земель не искали, племен инаких не порабощали, токмо обороняли Русь, ее людей. Земель у императоров ромеев видимо-невидимо на западе и на юге, у них богатства и наука, а они все лезли и лезли к нам, ставили свои города тут, на берегу нашего Русского моря, вечно лезли на Дон, на Итиль — русские реки, насылали на нас печенегов и другие орды.