Владивосток - Порт-Артур
Шрифт:
Едва на "Рюрике" справились с поражением рубки, как с того же "Якумо" прилетел роковой снаряд. Даже лишившись кормовой башни, и потеряв от огня "Рюрика" три из шести шестидюймовок левого борта, японский крейсер все же смог отправить в нокдаун своего оппонента. Восьмидюймовый снаряд из носовой башни, которая тоже перешла на стрельбу бронебойными, проник в румпельное отделение "Рюрика". Там он взорвался. Не только размолотив при этом рулевую машину, но и погнув тяги привода пера руля, А сам руль заклинив в положении 30 градусов "право на борт"... "Дедушка "Рюрик" резко рыскнул вправо, вывалившись из линии в сторону противника.
В рубке "Варяга" Руднев, не
С "Варяга" было хорошо видно, как "Рюрик", пытаясь управляться машинами, медленно возвращается на первоначальный курс. Увы - с заклиненным в положении "право на борт" румпелем, "Рюрик" не мог следовать прямо со скоростью более шести узлов. Видя бедственное положение русского корабля, к нему как стая гиен к раненому льву устремились японские бронепалубные крейсера. Они, в количестве шести штук, до сих пор держались поодаль.
Камимура хотел было приказать командующему ими Того-младшему, держащему флаг на "Наниве", атаковать хвост русской колонны. Но к тому моменту "Идзумо" уже не мог нормально отдавать приказы - поднять сигнал на фок-мачте было не возможно, а растянутые на ограждении мостика флаги были не видны с расстояния шести миль (впрочем, провисели они на нем весьма не долго, и были сметены очередным снарядом с "Богатыря"). Именно там, позади японской боевой линии с небольшим отставанием и болтались японские бронепалубники, дисциплинированно выполняя ранее отданый Камимурой же приказ.
Они ждали момента, когда смогут заняться добиванием вышедших из строя русских крейсеров. И наконец-то дождались - выпавший из строя "Рюрик", который сейчас неуклюже виляя (в румпельном отделении ныряющие к перебитым тягам матросы отчаянно, но пока тщетно, пытались поставить перо руля прямо, отчего крейсер рыскал то вправо, то влево) пытался следовать за эскадрой, показался Того-младшему законной добычей. Опережая медлительного флагмана, к нему ринулись более современные и быстроходные "Такасаго" с "Иосино". Эти более новые корабли обычно сопровождали отряд броненосцев Того, и их командиры посматривали на своих коллег из Четвертого боевого отряда немного свысока. Вот и сейчас, пользуясь преимуществом в скорости, они хотели утереть нос более медлительным коллегам и первыми нанести удар по "охромевшему" русскому.
Повернувшись к командиру корабля, Руднев приказал: "Поднять сигнал "Богатырю" - к повороту. "Рюрика" надо выручать, ворочайте влево на 16 румбов, и за нашей линией полным ходом идем давить бронепалубников".
Подобно двум ангелам мести русские шеститысячники лихо развернулись "через левое плечо" и, дружно дымя и с каждой секундой увеличивая ход, легли контркурсом своему броненосному отряду. На траверсе "России" они уже летели со скоростью около 22 узлов. Все матросы и офицеры на броненосных крейсерах, которые могли их видеть, откровенно любовались проносившимися в миле большими и красивыми кораблями. Белоснежный бурун у носа, пышный султан черного дыма из высоких труб вселяли уверенность, что вышедший из строя "Рюрик" не будет брошен, и помошь, как в сказке, придет вовремя. Над палубами русских крейсеров вновь понеслось примолкшее было при виде раненого "Рюрика" "Ура"!
Заметив резко изменившие курс "Варяга" и "Богатыря", Небогатов заволновался и начал внимательно изучать горизонт впереди по курсу. Однако командир крейсера Арнаутов, поняв тревогу адмирала, доложил, что "Рюрик" вывалился из строя
На носу "Рюрика" под руководством мичмана Платова, после десяти минут махания кувалдой под стальным осколочным дождиком, стоившего жизни одному из матросов расчета, удалось наконец ввести в строй восьмидюймовое орудие, выковыряв заклинивший накатник злополучный осколок. Не получая из рубки никаких данных о дистанции до противника (там были заняты подбором оборота машин, обеспечивавшим крейсеру максимальную скорость на прямой), Платов вспомнил выражение кого-то из адмиралов старых времен - "стреляйте, стреляйте до последнего снаряда, и может именно последний снаряд принесет вам победу".
Пользуясь тем, что "Рюрик" отстал от японской линии, и корабли противника почти створились, Платов повел огонь, целясь по носовой оконечности "Якумо" на максимальном угле возвышениия орудия. Не имея возможности определить дистанцию до цели, Платов наделся, что в случае перелета у снаряда будет шанс попасть по какому-либо из следующих перед "Якумо" крейсеров. До переноса огня на приближающиеся бронепалубные крейсера противника носовое орудие успело выпустить семнадцать снарядов. Так же по уходящим японским броненосным крейсерам били из левого носового казематного орудия, открывшего огонь впервые с начала боя.
Невероято, но факт - именно в этот период боя "Токива" получил попадание в крышу кормового каземата левого борта восьмидюймовым снарядом. С какого именно из русских крейсеров тот прилетел, точно сказать невозможно, ибо "официально" по "Токиве" в этот момент вообще никто не стрелял. И это делает "Рюрик" первым кандидатом на авторство удачного снаряда.
Однако случайность попадания не сделала его последствия менее тяжелыми. Еще в начале боя японцы выложили в каземат к каждому шестидюймовому орудия по пятьдесят снарядов. На вопрос оторопевшего британского наблюдателя Пекинхема, который этот бой провел на "Идзумо", - "Зачем это делается?", последовали пространные рассуждения о том, что "уменьшение количества снарядов в погребах уменьшает вероятность подрыва крейсера в случае попадания торпеды или подрыва на мине". На самом деле, физическое состояние японских подносчиков снарядов и неудачная конструкция снарядных элеваторов, не оставляли шансов на поддержание нормальной скорострельности орудий без этой вынужденной меры. Но объяснять это занудному англичанину...
К моменту когда русский снаряд взорвался, проломив 25 миллиметровую крышу каземата, у верхнего кормового орудия оставлось еще восемь не расстрелянных с начала боя снарядов. Их детонацией разрушило крышу нижнего каземата, комендоры которого тоже не успели выпустить одиннадцать из заранее припасенных выстрелов. Кроме этого, вылетевшей от взрыва бронированной стенкой каземата снесло стоящее на верхней палубе третье шестидюймовое орудие. Наружная шестидюймовая броневая стенка каземата просто выпала в море, обнажив внутренности крейсера. "Токива" одним махом лишилась почти половины артиллерии среднего калибра левого борта. На совершенно не поврежденном еще минуту назад корабле весело разгорался пожар.
А на самом "Рюрике" сейчас пора было думать, как бороться с новой напастью - со стороны правого, изувеченного борта приближались японские бронепалубные крейсера. Первым по "Рюрику" открыл огонь "Такасаго", единственный из японских бронепалубников, имевший на борту пару восьмидюймовых орудий. Впрочем "иметь на борту" и "попадать при стрельбе" - две совершенно разные вещи. Для броненосных крейсеров водоизмещением порядка десяти - двенадцати тысяч тонн и русских шеститысячников легкое волнение моря - к вечеру посвежело, и волны разгулялись до двух баллов - не представляло проблем. Но для более мелких японских крейсеров, и такая волна мешала вести точный огонь с большой дистанции. Впрочем, осознав, что с "Рюрика" им отвечают всего-то одно восьмидюймовое и три шестидюймовых орудия, капитан первого ранга Исибаси смело пошел на сближение.