Власть кармы
Шрифт:
— Послушай… — начал он. Как все это случилось? Ну и препоганый сегодня денек. Или, вернее, два дня… скоро уже утро. — Прости меня.
— Уходи! — едва выдохнула она, как будто сил у нее совсем не осталось.
Дэниэл нахмурился. Сколько она уже дней в Египте? Три? Четыре? Что-то она сильно похудела за это время. Он вспомнил тот первый день, когда Клео обедала с ними. Ее тогда вырвало.
«Да, но ведь она ела завтрак в отеле», — напомнил он себе.
Но действительно ли ела? Разве он видел собственными глазами, чтобы она
Нет.
Он встревожился. Может, Клео нездорова?
Дэниэл опять потянулся к ней, и на этот раз его пальцы легонько обхватили ее руку.
— Тебе надо немного поспать.
Как ни удивительно, спорить Клео не стала. Будто зомби, она позволила ему отвести себя в комнату, уложить в кровать. Она легла лицом к стене, спиной к нему, свернулась калачиком.
Дэниэл прикрыл ее простыней и оглянулся, ища покрывало. Его нигде не было. А-а, вон из-под кровати торчит оранжевый уголок. Дэниэл вытянул его и уже хотел прикрыть Клео, когда та очень четко проговорила:
— Ничего оранжевого. Я не желаю ничего оранжевого.
Дэниэл взглянул на покрывало, зажатое в руке. Оранжевее и не бывает. Он снова затолкал его под кровать. Зажег настольную лампу и, выключив верхний свет, присел на краешек кровати, опершись локтями в колени.
Очень скоро он услышал ее ровное дыхание. Ему надо идти домой, он должен идти. Но Дэниэл не мог заставить себя двинуться с места. Вытянул ящик прикроватной тумбочки, ожидая увидеть, как обычно, Библию. Что-то перекатилось по пустому ящику. Коричневый аптечный пузырек с таблетками. Взяв его, Дэниэл прочитал надпись на этикетке: «Клео Тайлер. Принимать по одной четыре раза от нервов».
На этикетке был указан адрес в Сиэтле. Он и не знал, что Клео живет в Сиэтле. А что он вообще знает про Клео Тайлер? Только одно — она ненавидит его. И имеет на то полное право.
16
Проснулась Клео не сразу, реальность постепенно проникала в ее сознание. В комнате было темно, но она чувствовала — утро уже настало. И, возможно, уже давно. Покряхтывал кондиционер, разгоняя затхлый дух по всей комнате. Ей припомнилось, что, когда она засыпала, Дэниэл сидел рядом. Но потом, видимо, ушел.
Клео бросила взгляд на настольные часы — половина десятого. И снова уронила голову на подушку. Дэниэл вроде бы говорил что-то, будто Джо желает устроить еще один сеанс? Снова через такое ей не суметь пройти. И она не желает больше видеть Дэниэла. Никогда!
Клео встала, приняла душ, стараясь не наступить нечаянно босой ногой на сток. Разве угадаешь, что там может таиться? Но, и вымывшись, она не чувствовала себя такой уж чистой: запах мотеля въелся ей в поры. Трудно сказать, сколько еще потребуется времени, чтобы тело ее освободилось от этого мерзкого запаха после отъезда. А отъезд произойдет очень скоро, в этом она не сомневалась.
Клео покопалась в чемодане, стараясь разыскать что-нибудь чистое, и наконец нашла длинную юбку — по сине-лилово-черному фону разбросаны полумесяцы. Юбку эту ей надевать не хотелось, но все остальное было грязное. Так что пришлось. И черную блузку: в ней она была в день приезда. Клео понюхала ее. Пахла та только мотелем. Одевшись, Клео, присев на полу, стала собирать разбросанные вещи в чемодан.
От громкого стука в дверь она вздрогнула и замерла, затаив дыхание. Поднявшись, перебежала на цыпочках комнату. Выглянула сквозь щель в жалюзи: перед дверью стоял Дэниэл, держа в руках картонный поднос с бумажными стаканчиками и белым пакетом. Небо позади Дэниэла виднелось темное, угрожающее.
Отступив, Клео прижалась спиной к стене.
Он постучал опять.
— Открой же, Клео!
Ну почему она проспала так долго? Почему не поставила будильник на шесть утра, чтобы улизнуть из города пораньше, пока все спят?
Но она устала. Безмерно устала.
Она услышала, как в замочную скважину сунули ключ.
Надо же! У этого мерзавца есть ключ от ее комнаты!
Клео уже решилась нырнуть под кровать, но вдруг вспомнила про оранжевое покрывало, и ей только и осталось — стоять, прижавшись спиной к стене.
Дверь распахнулась, на плетеный коврик упал прямоугольник света.
Ногой прихлопнув за собой дверь, Дэниэл поставил поднос в изножье кровати и только тогда заметил Клео, стоявшую в углу в напряженный позе.
— Подумал, может, ты сначала захочешь поесть.
Он уселся на кровать, осторожно, чтобы не опрокинуть поднос.
— Хотел взять апельсиновый сок, но потом вспомнил… — Дэниэл оборвал фразу, взгляд его упал на пол, где ярким язычком пламени выделялся уголок оранжевого покрывала. — Так что принес кофе. И булочки. Выбор в закусочной невелик.
— А молоко? — спросила Клео, выходя из полумрака и делая несколько нерешительных шагов к кровати. — Ты купил молока? — Что-нибудь белое было бы так приятно. Белое, чистое и простое.
— Да. Вообще-то купил. — Он потянулся к пакету и вынул маленькую картонку молока.
И Клео вдруг чуть не расплакалась. Он принес ей молоко!
Дэниэл протянул ей картонку, но не придвинулся. Ей тоже пришлось протянуть руку навстречу. Дрожащими пальцами она взяла у него молоко, жестокость прошедшей ночи почти загладилась этим знаком внимания.
Клео с трудом оторвала уголок, отверстие получилось неровным, с зазубренными краями. «Теперь на нижней губе, — огорчилась она, — будет ощущение волокнистой промокшей бумаги».
— Вот, возьми.
Откуда-то, вероятно из пакета, Дэниэл извлек бумажный стаканчик, отобрав у нее пакет, перелил туда молоко и, сунув в него соломинку, отдал ей обратно.
Клео принялась пить через соломинку, чувствуя, как жидкость наполняет ей рот, приятно холодя, стекает по горлу.
— Я люблю молоко, — сообщила она Дэниэлу. — Без шуток.