"Власть на крови: Бунт"
Шрифт:
Рес понимал, что на это потребуются месяцы упорного труда, прежде всего по отбору кандидатов, продумывания до мелочей всех действий, отправку их к соседям и непосредственно организация бунтов у соседей. Все это нужно было обставить еще и так, чтобы сами бунтовщики не понимали, кто их направляет. В случае задержания бунтовщиков соседними баронами и признанием о том, кто их направил, последствия для барона и помощников также были весьма плачевны.
– И еще господин барон, - сказал консельери спохватившись.
– Уже третий месяц ни ваш отец, тогда по болезни, ни вы сами не принимали челобитных. Когда вы сможете их принять? Учитывая бунт просителей слишком много. Как бы жаловаться
– Хорошо, в начале недели, прямо с утра, - поморщившись, ответил барон.
– И еще, для просителей не более одного дня в неделю. Я не собираюсь прожить всю жизнь, слушая бесконечные глупые просьбы и нытье всех этих мелких жалобщиков. Равно как и совет, я намерен собирать в будущем не чаще раза в неделю.
– Что делать с задержанными?
– спросил капитан.
– Сколько их уже?
– Почти две тысячи.
Молодой барон, удивившись, аж присвистнул.
– Невиновных отпустить, кто по мелочи был задержан выпороть. Всыпьте им плетей на ваше усмотрение, но так, чтобы запомнили и другим передали, а после тоже отпустите. Но не переусердствуйте! Полгорода калек живущих на подаяние мне ненужно. Тех, кто действительно причастен к бунту и проявил активность пока держать. Они должны будут поджечь бунты у соседей.
На этом разговор у барона был окончен. Капитан быстрым шагом поспешил в острог выполнять указание барона, а консильери медленно побрел к себе домой, обдумывая все с учетом новых указаний.
"Тар подери этого маленького барона с его прихотями, за неделю точно не управиться. Каким местом он вообще думает?! Или считает, раз и все само собой получилось что ли?" разговаривал сам с собой консильери, обдумывая капризом молодого барона.
Вспомнив о том, что нужно будет сегодня принять всех сборщиков с собранными податями, он невольно поморщился. Предстояло много считать и писать.
Как только оба ушли, Реган Бретт поспешил в свою спальню, где его ожидал обещанный десницей сюрприз. Подойдя к двери и прислушавшись, он услышал доносившийся женский смех. Открыв дверь, он замер на пороге. Повсюду лежали свежие лепестки роз, в вазах стояли цветы, источая тонкий приятный аромат. Сделав еще шаг, перед его взором предстала кровать, где лежали обнаженными две загорелые шлюхи, ласкающие Легана. На их шеях висели толстые кожаные ошейники с металлическими кольцами.
– Это контрабанда с юга - рабыни. Я решил немного разнообразить удовольствия. Шлюх только привезли с самой столицы разврата - Элении, они так ненасытны..., - с улыбкой и удовольствием промолвил Леган.
Шлюхи были просто шикарны - их тела и лица безупречны, а в глазах горел огонь развратной страсти. Они не были глупыми молодухами, они были зрелы, опытны и знали, как доставлять удовольствия. Чувствовалось, что они при этом сами жаждали мужчин и плотских удовольствий.
Одна из шлюх поднялась и, подойдя к столику, налила бокал красного вина. Чуть испив, она протянула его барону.
– Они что-то туда подсыпали и теперь это лучшее вино во всем мире. Я уже трижды их брал и хочу еще!
– довольно сказал Леган.
Барон залпом осушил бокал. Он почувствовал чуть заметное головокружение и удивительную легкость. Грудь заполнило приятное тепло, а в штанах почувствовалось шевеление. Еще не настал обед, но он знал, что ничто не заставит его покинуть кровать до утра.
Глава 8. Дарим в доходном доме.
Встав пораньше, племянник консильери Реса, с новым именем Дарим спешил. Его переполняло желание действовать прямо сейчас. Вся ночь прошла в мучительных ожиданиях утра. Одевшись в старую одежду, выданную тетей Рузи он непременно надел "дрянную" рубаху. Не дожидаясь общего завтрака, он забежал на кухню и наспех успел съесть на ходу пару вечерних лепешек. Где-то вдалеке были слышны шаги, по-видимому, Рузи. Кому еще в такую рань идти на кухню? Дабы не встретиться с ней и не слушать расспросов о том, куда он собрался в таком виде. Покончив с завтраком, он быстро открыл окно и принялся вылезать на улицу. Не успели ноги коснуться земли, кто-то заботливо взял его под мышки и приставил к стенке. Не то, чтобы Дарим испугался, скорее, вздрогнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел кузена верзилу Аригора. Тот тоже был весьма удивлен.
– Тьфу, это ты Флип? Я думал ... А что в таком наряде ...
– Называй меня - Дарим и мы, если что, то незнакомы. Спроси отца, он тебе все объяснит, - ответил он тихо, чтобы не услышала Рузи.
– Ничего не пойму. Ты куда собрался? Там в городе творилось не весь что после бунта. Мы со стражниками всю ночь гонял бунтовщиков.
– А сейчас, где стражники?
– Сейчас конечно все разошлись.
– Тогда к лучшему. Твой отец велел сходить в его доходный дом, так что я туда.
Поняв, что это затея отца, Аригор пожелал ему удачи, невольно усмехнувшись его наряду и огромной заплатке на рубахе.
Проходя мимо торговой площади, Дарим видел последствия бунта. Повсюду были разбитые торговые лавки, на мостовой валялись осколки стекол, чьи-то разорванные окровавленные вещи, всякий мусор. Под ногами что-то мелкое попадалось и раздражающе хрустело. Кое-где на мостовой виднелись темно-бурые пятна засохшей крови. На площади было непривычно безлюдно. Какая-то неприятная тишина. Несмотря на солнечное утро, вокруг чувствовалось гнетущая зловещая тяжесть.
Идя дальше, через пару кварталов от площади ему стали встречаться немногочисленные прохожие из числа простолюдинов. У некоторых на лицах были видны свежие следы от побоев. Проходя мимо, они словно стыдясь, отводили глаза или отворачивались.
Дойдя быстрым шагом до доходного дома дяди, он сразу его узнал по вывеске на входе. Сразу же за ним возвышалась крепостная стена. Дом был из грубо отесанного камня и лишен декора, но вполне с виду справный. Войдя и начав с поиска управляющего, ему на глаза попались несколько постояльцев. Дарим поймал себя на мысли, что у прохожих, что он встретил по пути и местных обитателей дома были надеты несуразно смотрящиеся вещи. Так, при общей простоте одеяний, а иной раз откровенного рванья, у тех были вполне приличные отдельные вещи - рубаха, штаны или еще что-то.
Старый управляющий лысый сморщенный Чет подкрепил его догадки, рассказав, что после бунта те значительно обогатились, приоделись и обзавелись новым скарбом. И на него денно и нощно без устали играют в кости. Теперь все это имущество без конца кочевало из одних рук в другие. Рассмеявшись, он добавил:
– Смотри, вон видишь того в красной рубахе. В ней уже, наверное, третий ходит со вчерашнего вечера! Они даже перестали красть друг у друга!
Приняв дела доходного дома и выпроводив старого управляющего, Дарим сразу принялся, как бы невзначай знакомиться с постояльцами, легко найдя общий язык. В этом помощником послужила простота одеяний и самое главное - грубая большая заплатка на рубахе впереди. Видя прежде всего одежду, а так же несомненно его дружелюбие, чего раньше они не знали от Чета, постояльцы не чувствуя подвоха принялись рассказывать о своем участии в бунте и последующем мародерстве.