Власть
Шрифт:
Одновременно я велела купцам, которые прямо сейчас были в Абрегорианской империи, закупить вместо пряжи станки для прядильной фабрики. Я не видела смысла заново изобретать велосипед и вспоминать строение прялки из другого мира. Тем более сейчас я могла позволить себе такие крупные расходы. Благодаря мирному договору с бароном Пирром, я получила доступ к денежным средствам герцогского рода Форентов, которыми до моей свадьбы формально распоряжался он, как мой опекун.
Сам герцог Форент, проживающий сейчас в Среднем городе в доме Алиса, так же был не против одолжить немного
Решать серьезные вопросы путем тайной переписки было совсем не удобно. Но больше всего мне не хватало общения с сыном. Мы с ним обменивались записочками каждый день, но все это было не то. Я страшно скучала по Лушке, да еще Анни стала каждый день терзать меня по поводу встречи с братом.
Но сама я не могла отправиться в Средний город, а о том, чтобы привезти сюда Лушку не могло быть и речи. Это слишком опасно. Поэтому я даже не подходила к барону Пирру с просьбой привезти сюда сына, хотя, думаю, он не отказал бы мне в такой мелочи.
До свадьбы осталось всего несколько дней. Я почти не спала. Мне нужно было решить очень много вопросов, до того, как я уеду из посольства.
После того памятного вечера в королевском замке я уже не была уверена, что Третий советник на самом деле позволит мне работать, как обещал, несмотря на подписанные договора. И мне даже некуда будет пойти за защитой своих прав.
Барон Пирр был прав, что бы я не говорила, подспудно я все равно верила в незыблемость подписанных документов. Мой отец, король Эдоард Семнадцатый, всегда учил меня, что словам верить нельзя, но вот подписанный двумя сторонами документ — это гарантия исполнения обязательств. И хотя жизнь давно доказала мне, что бумага — это всего лишь бумага, трепетное отношение к подписанным договорам, отложилось где-то на подкорке. В этом была моя ошибка. И повторять ее я не собиралась.
После отъезда из посольства все мои установленные связи порвутся. Барон Пирр уже сообщил мне, что Третий советник категорически отверг мою просьбу о том, чтобы забрать с собой мою горничную — Тайку. По сути я должна была переехать в замок Бокреев имея на руках только дочь и ничего больше. К счастью, в отношении Катрилы, которая стала личной горничной Анни, мой будущий свекр не был так категоричен. И девочка готовилась покинуть свой дом вместе со своей хозяйкой.
Я знала, что все равно найду способ связаться со своими. Подкупом, обманом или шантажом, но добьюсь того, чтобы мое общение с семьей не прерывалось. Но на это нужно время. И поэтому я тщательно готовилась, составляя списки вопросов, планы и распоряжения, которые должны были выполнять мои люди в мое отсутствие.
— Ваша светлость, — сияющая, как солнце, Тайка появилась на пороге гостиной, где я работала, сразу после утреннего совещания с управляющим, — вам нужно срочно пойти в сторожку к Южину.
Я насторожилась. С тех пор, как садовник вылечил меня, мы больше не виделись. Тайка отлично справлялась с работой связного, бегая к нему каждый день. Я, вообще, подозревала, что между ними что-то было. Очень уж довольно выглядела моя горничная, когда получала задание отнести Южину очередную пачку писем.
В сторожке я и вовсе была только один раз, вместе с графом Шерресом. И не горела желанием посещать ее вновь. Просто потому, что делать мне там было нечего, а бумажной работы хватало.
— Что-то случилось? — нахмурилась я. Было странно, что Тайка говорила о каких-то проблемах и улыбалась бы так широко.
— Да, ваша светлость! Случилось...
Я бросила перо и встала. Проблемы лучше решать сразу, не откладывая, иначе они потом спутаются в одни мохнатый комок, к которому не подступиться.
— Идем, — кивнула я Тайке. Ее чересчур довольный вид немного действовал на нервы. Я-то думала, что она верный мне человек, а выходит ее радуют неприятности, которые в очередной раз свалились на мою голову?
Мы вышли в сад. Довольная Тайка семенила рядом. Под ногами захрустел гравий, и я невольно вспомнила, как чуть больше двух месяцев назад, в первый вечер в посольстве мы гуляли здесь с Анни. Улыбнулась.
За всеми заботами я немного отдалилась от дочери. Она давно переехала в свои покои, мы по-прежнему виделись каждый день, но проводили вместе очень мало времени. И, вообще, я слишком глубоко закопалась в бумажки. И совсем не заметила, как быстро прошла весна и наступило лето.
Сад преобразился. Кругом все зеленело, пели птицы, цвели цветы, набирали бутоны снежные розы, высаженные в большие и тяжелые кашпо.
Постоянная резиденция императора Абрегории располагалась гораздо южнее Яснограда, и снежные розы были любимыми цветами правящей семьи и символом императорской власти.
Черенки снежных роз, лепестки которых были покрыты тонкой серебристой пыльцой, можно было получить только из рук императора, в качестве особой милости. А попытка срезать черенок с подаренного куста каралась смертью.
В королевском замке тоже было несколько кустов снежных роз. Их получили наши предки в качестве подарка императорской семьи. Из уважения к традициям соседнего государства, у нас тоже был введен запрет на размножение этих цветов.
Сторожка Южина, прячущаяся в дальнем уголке сада, как и прошлый раз была похожа на сказочный домик, хотя теперь вокруг шумел зеленый лес. Я вспомнила как, увидев домик, восторженно Анни, как загорелись ее глаза, и снова улыбнулась.
Граф Шеррес не оставил свою дочь. Каждый вечер они вместе ходили в сад, в ту самую беседку, где он впервые увидела Абриту. Я знала по посольству шептались о том, что это нарушение приличий. Но нам было все равно. Тем более, Анни сопровождала ее новая няня и верная Катрила.
— Идемте же, ваша светлость, — поторопила меня Тайка. Я и не заметила, как остановилась и замерла, глядя из кустов на сторожку.
— Да-да, конечно, — я опомнилась и зашагала быстрее. Полюбоваться видами я смогу позже. Когда все закончится, у меня будет много времени на неспешные прогулки, любование красотами природы и на воспоминания.
Добравшись до сторожки мы замерли у закрытой двери. Тайка привычно выбила замысловатую дробь, которая вероятно должна была обозначить, что пришли свои, открыла дверь и посторонилась, пропуская меня в прохладную темноту.