Властелин Африканского Рога

Серегин Михаил Георгиевич

Когда капитану доложили о повреждении, первая пришедшая ему в голову мысль была о согласованности действий Гринписа и сомалийских пиратов. Какого черта сомалийцам понадобилось взрывать лебедку? Только для того, чтобы помешать работе судна во время китового промысла?

– Шариф, это мальчишество! – поморщился Тернер. – Зачем ты взорвал лебедку? Это же сразу наведет моряков на мысль о том, что мы действовали заодно.

– Но прямых доказательств все равно нет. Мало ли кто чего подумает, –

возразил Шариф.

– Прошу тебя, Шариф, – поморщился Тернер, – ты ставишь под удар прежде всего меня.

– Хорошо, – согласился Шариф со вздохом, – больше не буду применять никаких несанкционированных действий.

Жаль, подумал он, что Том не оценил его шутки. Ведь этим маленьким взрывом пираты спасли от гибели вполне конкретных китов. Вся шумиха с обстрелом китобойца подкрашенным фаршем из китовых внутренностей, заснятая на видеокамеру, кроме имиджа Гринписа, никакой пользы не принесла. А вот пираты просто остановили судно, заставив его возвращаться и ремонтироваться.

– У меня еще один сюрприз для тебя, Том, – с улыбкой сказал Шариф, – мои ребята пригнали на днях танкер с дизельным топливом. В переговоры мы уже вступили по своим каналам. Ждем ответа и согласия на выкуп.

– А сколько это может занять времени?

– Не знаю, – пожал плечами Шариф, – может, месяц, может, два. Иногда и дольше.

– Жаль, сейчас очень нужны деньги. А быстрее никак не получится?

– Было пару раз, когда все закончилось за три недели. Но тогда речь шла о маленькой сумме, а сейчас я запросил полтора миллиона долларов.

– Может быть, тебе изменить требования, чтобы хозяева заплатили быстрее?

– Нет, Том, этого делать нельзя. Мы никогда не меняем своих требований. Стоит это сделать только раз – и появится, как говорят юристы, прецедент. Потом плательщики будут все время давить на это и всячески сбивать сумму выкупа. Сейчас же все знают, что цена не уменьшится, и разговор на эту тему даже не ведется. Единственную лазейку, которую я себе оставил, так это жесткий срок выкупа за судно. Если собственники вовремя не заплатят, то я могу реализовать топливо и сам.

– Слушай, Шариф, – загорелся Тернер, – хочешь, я найду тебе покупателя на дизельное топливо?

– Найди, – равнодушно пожал плечами сомалиец, – время еще есть. Я дал срок три недели.

– Давай раньше, а! – продолжал настаивать Тернер. – Ну черт с ними, с этими хозяевами. Ты что, не имеешь права обмануть? Ты же пират, Шариф!

– Тихо, Том, – нахмурившись, осадил Шариф собеседника. – Да, я пират, но и у меня есть свой кодекс чести. Может быть, ты судишь обо мне по другим, только я не такой, как все. Учти это!

Тернер понял, что несколько переборщил, но он в самом деле хотел поторопить Шарифа с деньгами. Тот же вовремя спохватился. Раздражаться и упрекать Тернера ему не стоило. Что это я разгорячился, подумал сомалиец, пытаясь успокоиться. Я обещал ему помогать деньгами, вот он и торопит.

А то, что я пират, так это он правильно заметил. И нечего на это обижаться. Еще совсем недавно я гордился этим. Такое ощущение, что Тернер меня унизил.

– Хорошо, Том, – сказал Шариф примирительно, – я понял, что тебе очень нужны деньги. Сколько и для чего? Что ты запланировал такого срочного?

– Видишь ли, Шариф, дня через два в порт приходит судно с грузом радиоактивных отходов. Точнее, мы подозреваем, что с таким грузом. Сам понимаешь, что все держится в тайне. Если это тот груз, о котором мы думаем, то кто-то решил за очень хорошие деньги захоронить его в Сомали. Мы готовим большую акцию. Для пикетирования я наберу энтузиастов среди студентов и старших школьников. Но я хочу еще блокировать судовые краны, а для этого мне нужны альпинисты. Вот этим ребятам, которым предстоит с помощью своего снаряжения попасть на борт и ограничить доступ к крановому оборудованию, нужно заплатить. Понадобится человек десять, а возьмут они за такую работу не меньше тысячи долларов каждый. Понимаешь?

– Радиоактивные отходы? – задумчиво повторил Шариф. – Это очень серьезно. Ладно, Том, не беспокойся. Я привезу тебе деньги прямо сегодня. Можешь планировать свою акцию. Только ты мне скажи: что будет, если они все равно разгрузят и вывезут из порта свой груз?

– Думаю, что не рискнут. Мы привлечем прессу, и не только в Сомали. Мы такой шум поднимем, что будь спокоен, вся общественность будет в курсе. Самое главное, что никто из политиков не захочет засвечиваться в такой афере. Рано или поздно наступят очередные выборы, тогда им все и припомнят.

Шариф решил устроить себе маленький цивилизованный отпуск. После того, как Тернер убедил его, что главарю пиратов не стоит появляться в порту, где Гринпис будет проводить свою акцию против ввоза в страну радиоактивных отходов, он решил понаблюдать за развитием событий другим способом. Сняв гостиничный номер в шикарном отеле, он несколько дней посещал тренажерный зал, турецкую баню и массажиста. Каждый вечер Шариф проводил в бассейне, а в промежутках между всеми этими занятиями для услады тела он торчал в номере у телевизора. Стол в номере ломился от обилия фруктов. Шариф решил перепробовать все фрукты и напитки, какие только мог заказать в городе.

Прошло уже четыре дня, и Шариф начал скучать от однообразия жизни. Он угробил уйму денег, но так и не дождался обещанного репортажа в новостях об акции Гринписа. Наконец не выдержав, Шариф позвонил Тернеру.

– Алло, Том! Как твои дела?

– Привет, Шариф! У меня все нормально, а что? Почему ты звонишь, что-то случилось?

– Скорее, наоборот. Ничего не случилось. Том, я провел несколько дней перед телевизором, и мой зад стал квадратным, как раз по форме кресла. Слушай, где же репортаж о твоей акции в порту?