Влюбиться до смерти
Шрифт:
Слава планировал уйти из мира, выполнив всё задуманное, согласно своему графику. Сегодняшняя встреча этот график нарушила полностью.
«Постарайся, чтобы я тоже захотел», – сколько времени это может занять, Слава не имел ни малейшего понятия. Это было слишком непредсказуемо и ненадежно. Никаких гарантий, что успеет, что вообще получится. И тем страннее, что, так и не найдя подходящего места в графике для «соблазнить Ваню» и приступая к ужину, он улыбался.
Глава 2
Слава
Армия и институт после их окончания дали схожие результаты – средние. Без выдающихся достижений, но зато и без провалов. После чего Слава многие годы трудился в финансовых отделах государственных учреждений – библиотеках и школах. Это была достойная стабильная работа, более-менее сносно оплачиваемая, с туманными перспективами карьерного роста. Впрочем, ещё в самом начале своего трудового пути Слава услышал поговорку о том, что с «таких мест только вперед ногами и выносят». Спустя почти десять лет это казалось правдой.
Как и многих мальчиков, Славу вырастила мама. Насколько он знал из рассказов, его отец то ли пил, то ли гулял, то ли всё вместе. В любом случае, все похождения Славиного отца не имели особенного значения, поскольку он «ушёл» до того, как его сын появился на свет. Слава подозревал, что отца в принципе не существовало, а он сам – плод случайной связи. В детстве он даже искал какие-то подтверждения своей теории и находил их – никто не мог ему толком сказать ничего внятного про «кем был мой папа», а фамилию Слава носил мамину. Случайная связь и случайный ребёнок как результат этой связи. Славе очень подходила такая биография. С годами он верил в неё всё больше.
В отличие от Славы, мама, вынужденная растить ребёнка без чьей-либо поддержки, была женщиной бойкой, смелой и, как сам про себя называл её Слава, спонтанной. Она легко меняла работу, если её что-то не устраивало, ухажёров, которые ей надоедали и даже город. Таким образом, за год до окончания школы Слава оказался в Петербурге, переехав вместе с мамой из родного Пскова. Почему она тогда решила так резко сорваться с насиженных мест, Слава не понимал. Мама объяснила это своим коронным «подышать новым воздухом, Славочка, здесь уже надышалась до духоты»! Славе неплохо дышалось и во Пскове, где у него были и приятели, и привычная обстановка и даже смутные планы на поступление в местные учебные заведения. Но маме надо было «продышаться», так что они уехали. Позже Славе пришла в голову мысль, что мама, вероятно, хотела дать ему лучший шанс с хорошей Питерской школой и университетами. Может так оно и было, Слава не знал. А ещё через пять лет маме стало душно уже в стране, и она внезапно улетела
Слава не был спонтанным. Это он замечал за собой ещё в детстве. Не то чтобы он был забитым или малообщительным, просто не рисковым. Будто бы этот тумблер был в нём намертво выключен. Слава не чувствовал в себе порывов для особенных свершений и жил по принципу «нормально». Он нормально учился, нормально взрослел и позже так же нормально работал и жил. После спонтанной иммиграции мамы у него осталась двушка в нормальном районе города, где он как-то раз даже сделал небольшой косметический ремонт. Нормальный.
Слава не женился. На него с этим не давили, чему он был рад. Свадьба и дети были для него сложным решением, требующим спонтанности, которой Слава был лишен. У него случались романы, которые всегда заканчивались одинаково: девушка мямлила что-то про то, что дело не в нём. Слава подспудно понимал, что дело было как раз в нём, ведь он не был влюблён.
При всей своей практичности и неспонтанности Слава был достаточно романтичной натурой. Он задумывался о счастье, о той самой любви, чей образ так часто тиражировали в книгах, фильмах и песнях. Слава был готов признать, что такая любовь, пожалуй, объясняла жизнь и давала ей смысл. С ним такой не случилось.
Собственно, поэтому он и оказался там, где был теперь. На своей кухне с календарём. Идея уйти из жизни не пришла к нему в особенно чёрный день – вовсе нет. Всё по-прежнему шло своим чередом: работа, отдых, закономерные последствия принятых решений. Слава просто-напросто т уже давно не понимал, зачем.
Зачем он просыпается, ходит на работу, возвращается домой, встречается с кем-то из приятелей, пьёт пиво или гуляет. В этом не было ни смысла, ни удовольствия. Сперва он попытался уверить себя, что так живёт большинство людей, но здесь и скрывался главный подвох: другие так не жили.
На проверку оказалось, что у большинства людей случались спонтанные, безумные, стыдные и рисковые приключения. Чаще всего – в молодости, разумеется, но тем не менее. Людям было о чём вспомнить, что рассказать, о чём пожалеть или поностальгировать. Слушая такие рассказы или читая про это в сети, Слава только давался диву – как так выходило, что буквально каждый человек хоть раз в жизни напивался до состояния свиньи или занимался сексом с незнакомцем, или покорял горную вершину, ломал ногу или руку, вступал в секту, видел инопланетян, полнел до ста килограмм, совершал преступление или лечил психиатрический диагноз?
Славе было тридцать два года. Он не мог припомнить ни одного «безумного» поступка в своей жизни. Кажется, даже все самолеты, на которых он летал, ни разу не попадали в турбулентность. Все трудности и риски обходили его стороной, как и он – их. Как и связанные с этим сомнительные и не очень удовольствия.
Что делать с этим Слава не знал. Составляя свой список из упущенных событий, он ещё не понимал, каким станет его последний пункт – просто перечислял всё, что приходило ему на ум из того, что случилась с другими, но не с ним.