Влюбленный без памяти
Шрифт:
Потому что Марк стоит в дверях и смотрит на меня.
Серёжка. Эта квартира. Его взгляд, в котором я совсем не вижу “решения проблем всего мира”. Мне кажется, что тело напряглось во всех местах сразу, все мышцы приготовились, сократились. Наверное, они решили создать защитный экран, чтобы сердце ненароком не вышло “в окно”. Марк смотрит на меня, задержав руку на ручке двери, сжимает ключи, и его взгляд бегает с моего лица на мою ногу, которая беспардонно оголилась.
– Неля? – спрашивает он, и я не узнаю его голос.
Он очень сильно полон
– Я думал, ты ушла, – звучит пренебрежение.
Да! Как же я скучала… Марк стал бояться быть заносчивым мажором, Марк больше так со мной не говорит. Он как сапёр, ходит осторожно выверенными тропами, демонстративно делает вид, что боится нарваться на мину, хоть это и не так страшно. Хоть я это и любила. Он просто устал щекотать мои нервы.
– Я не… – не могу сказать ему ничего. Не могу придумать, что говорить.
– Неле Магдалиной нечего сказать? – нагло усмехается он.
Три эмоции за минуту. Надежда, пренебрежение, наглость. Воу-воу, полегче! Я же не устою! Он умело маневрирует от трепета к дерзости, и это всегда окунает меня изо льда в кипяток. Это всегда будит в душе слишком много эмоций, которые я ни с чем не могу сравнить. Никак не могу добиться того же. Ни спорт, ни адреналин не нервируют так, как он. А я без этого, как выяснилось, не могу. Правы бабки у папенькиного подъезда – я наркоманка.
– Куда мне нужно уйти? – мой голос дрожит. Какой он видит меня? Не кажусь ли я ему незнакомкой? Хотя… я почти не изменилась, к счастью, это ему стоит переживать. Он себя в зеркале не узнает!
– Ну я же придурок, животное и жалкий мажор, – он высокомерно задирает нос, закрывает за собой двери и идёт через квартиру ко мне. – Тогда что тут делаешь? Пожалеть решила? Жив-здоров, не переживай. Можешь идти. Или чувствуешь свою вину?
– За что?
Я пытаюсь вспомнить, когда это собиралась от него уйти, и для этого стремлюсь всё дальше по нашим отношениям, откидываю год за годом, пока не добираюсь до самых первых дней. Самый странных и сладких.
– Ну смотри, – он начинает загибать пальцы. – Ты вывела меня из себя. Я уехал. Разогнался и попал в аварию. – Он улыбается. Дразнит меня. Хочет реакции. Мне так этого не хватало, теперь Марк слишком устаёт, чтобы играть в эти игры, а у меня на них слишком мало времени. – Ты мне должна. Опять!
Опять… он про ногу и каблук. Хочется рыдать, потому что в окна врывается летний ветер и будто уносит меня в две тысячи восьмой. Я сажусь на тумбочку и случайно включаю плеер. Мы оба вздрагиваем. «Rasmus»… Мы слушали их в его машине уже позже, сейчас для него это просто песня, а для меня привет из прошлого.
И пряный летний воздух мучает, берёт за душу. Мне снова восемнадцать. Я снова гуляла всю ночь до утра. Я снова влюблена. Я снова смотрю сериалы. Я люблю Маню. Я борюсь с папенькой. Я хочу, чтобы матушка поняла, что со мной “не так”. Я хочу найти себя. Я хочу его. Я не хочу решать сложные задачи и становиться взрослой. Я взрослею. Я схожу с ума. И всё это одно лето, один воздух, сводящий с ума пряностью и свободой. Один он и одна на двоих дрожь в коленках.
– Я всегда отдаю долги, – шепчу и понимаю, что передо мной действительно не тот Марк. И этого я не уже ненавижу, а… ещё.
Глава 10. Тогда
– Ну и? Привёл, а что делать не знаешь… Ц-ц-ц-ц, бедолажка… На словах ты Лев Толстой, а на деле…
– Что-то, невестушка, ты сильно болтлива… – Ты смотрел на меня свысока, будто что-то задумал, но я точно знала, что против лома нет приёма.
– Ох, бозе мой, и что мне сделает этот большой и страшный музчинка? – я кривлялась, выделывалась, а ты усмехался. И мне казалось, что мы оба знаем, как переиграть другого, и в итоге оба… проиграем.
– М… ты притащил меня к себе домой, – я осмотрелась. – М-да… шведский рай. Тут всё из “Икеи”? Ладно-ладно… Чем будешь крыть? Мне кажется, что мой ход ну о-очень хорош! Не находишь?
– Не нахожу.
– Давай музычку, а? Что-то тут сильно тухло! – я обратила внимание на рабочий стол и стационарный компьютер, который был включен. По рабочему столу летали мыльные пузыри – заставка. Пошевелила мышкой и тут же попала на настоящее “комбо” – незакрытый музыкальный проигрыватель и трек Джеймса Бланта… «You're Beautiful». – О-о, какой ты рома-антик! – завыла я, села в твоё крутое директорское кожаное кресло и пару раз раскрутилась, подпевая сопливой песне для печальных девочек.
Признаю, я тоже могу такое послушать, но, чёрт побери, у тебя на компе не должно быть песен Джеймса Бланта. Аудиосистема была хорошая, и нас окружала атмосфера романтики и бабочкового тепла – когда от трепета сходишь с ума. Ну, кто-то сходит, не я.
– Да, я очень романтичен, хочешь, отдам тебе своё сердечко?
Ты упал на колени перед креслом и коварно, обольстительно улыбнулся, а я расхохоталась. Правила игры мне ясны: завлечь меня, глупую и впечатлительную, а потом красиво кинуть с небес на землю. Неплохо, весьма… Но дважды в одну воронку – даже не знаю…
– Спасибо, не стоит. Я не интересуюсь субпродуктами. – Моя улыбка тебя тронула. Она была такой же коварной, как твоя, и, видимо, сработала катализатором для некоего мыслительного процесса. Ты стал искать, чем меня зацепить. Ситуация накалялась, потому что ставки, кажется, росли. – Мне нужно мясо! – моё хищное шипение тебя обескуражило.
Ты дёрнулся, отстранился, а я подалась вперёд и соскользнула с кресла прямо тебе на колени. Ты автоматически перехватил меня за бёдра, чтобы не упала, но тут же с шипением отпустил.