Влюбленный
Шрифт:
«Сан —
Как-то в гости к нам приехал отец Наташи и нашел эти песенные строчки на пианино.
— Он тебя бросит, дура! — сказал он. — Прочитай внимательно. «Если уйду…» Конечно, уйдет, у него в Москве семья.
Снова пожар и снова разрыв. И снова горячее любовное примирение.
Конец апреля 1989 года.
В Мил — Вэлли состоялась премьера «На исходе ночи». Публика была интеллигентная (о такой только мечтать), реакция восторженная, победа — полная. Дайана была удовлетворена произведенным эффектом. Все ее друзья — тоже.
— Теперь я найду деньги на «Потерянных»! — убежденно говорила она. — Завтра же позвоню вот этой… и той. Я уверена, они не откажут.
Дайана рассчитывала на своих подруг — миллионерш, каждой из которых ничего не стоило дать на сценарий пять — десять тысяч. Но подруги не дали…
Новый виток событий.
Сразу же после премьеры ко мне подошел известный писатель Мартин Круз Смит, создавший несколько бестселлеров, по одному из которых был поставлен фильм «Парк Горького». Он высоко отозвался о моей режиссуре и сказал, что вынашивает одну киноидею. Не могли бы мы с ним потрудиться сообща? Это о женах грузинских партийных боссов. Может получиться похлеще «Крестного отца»!
— С радостью! — ответил я.
Наташа вызвалась подобрать необходимый материал о грузинской мафии.
На том и расстались.
Вернувшись в Лос — Анджелес, Наташа стала названивать в различные библиотеки, разыскивая статьи о грузинских партийных лидерах, жены которых крутили миллионные делишки. Информация была собрана, упорядочена и выслана Крузу. Стали ждать. Ждали с нетерпением. Особенно после разговора с агентом знаменитого писателя. Тот сказал, что достаточно только заикнуться, мол, автор «Парка Горького» хочет создать фильм о советской мафии, и двери любой студии распахнутся.
Но Мартин Круз Смит не захотел «заикнуться» об этом фильме, он заканчивал большой роман. Словом, остыл человек. Не нужны ему больше грузинские жены.
Сколько людей вращалось в нашей орбите! Не счесть! Мы с Наташей обнаружили, что из слияния наших интересов рождается достаточно сильная энергия. К нам тянулись, и от нас отшатывались. Впрочем, американцы встречают тебя улыбаясь и улыбаясь расстаются. Что там у них на сердце — поди разбери.
Вот несколько примеров.
…Мы позвонили одному из богатейших людей Америки, хозяину киностудии «Метро — Голдвин — Майер» (МГМ) Кёрку Керкоряну. Буквально на следующий день нам была назначена встреча в студийном офисе. В дверях кабинета нас приветствовал сам всесильный
— Как дела? — спросил он меня, как старого знакомого. — Рад встрече!
— Я… я тоже, — сказал я в ответ. — Я много слышал о вас, еще в России.
Керкорян рассмеялся:
— Неужели? Я всего лишь владелец студии, не более того.
За спиной Керкоряна стоял целый ряд «Оскаров». Я указал на это золото:
— Вы столько сделали!
— Это студия. Я тут совершенно ни при чем. Признаться, я особенно-то и не лезу в творческие вопросы.
Это прозвучало искренне.
— Меня больше интересует, — продолжал Керкорян, улыбаясь, — как бы повыгоднее эту студию продать. И купить солидную авиакомпанию.
— Не слабо, — шепнул я Наташе.
— Вы говорите по — армянски? — спросил Керкорян.
— Нет, не говорю. Отец был армянин, но я рос с мамой, она украинка.
— Ах вот как! — сказал Керкорян.
Мы с Наташей коснулись последних фильмов МГМ. Керкорян не поддержал разговор. Тогда мы стали говорить об уникальной музыкальной фильмотеке МГМ — лучшей в мире. Тоже никакой реакции.
— Вы приехали в гости или по работе? — неожиданно спросил Керкорян.
— У меня есть несколько синопсисов, — сказал я.
Керкорян улыбнулся:
— Понятно. Что ж, желаю удачи!
И протянул на прощанье руку.
Мы ушли. До сих пор не могу понять, зачем ему нужна была эта пустая встреча. Любезность? В Голливуде — любезность? Трудно поверить. Может, армянская кровь? Да, но этих армян в Калифорнии как песчинок на пляже. Что же тогда?
…Другой пример, другая встреча. Герберт Росс. Известный кинорежиссер. Вспомнили общих знакомых из Сан- Франциско, поделились своими впечатлениями о русском балете, конечно, не обошли Барышникова, с которым Росс работал на фильме «Белые ночи». Тон разговора был уважительный, на равных. Росс спросил, какие фильмы мне нравятся, каких режиссеров почитаю. К слову заметил, что европейским фильмам в Америке не везет, но есть любители, которым надоели голливудские стандарты и приевшиеся формулы, они хотят искусства.
— Родион — заслуженный человек в России, — вставила Наташа, протягивая Россу мой буклет.
— Хорошо! — сказал Росс, перелистывая страницу за страницей. — О! — неожиданно воскликнул он. — Я вспомнил!
Росс оторвал взгляд от фотографий и с любопытством взглянул на меня:
— «Раба любви»! Да — да, я видел этот фильм.
Когда мы прощались, Росс слегка задержал мою руку в своей и сказал:
— Надеюсь, вас ждет успех!
Как мне хотелось в это верить!
Наташа поблагодарила Росса за встречу.
Когда мне понадобилась рекомендация в иммиграционную службу, чтобы продлить пребывание в США, Герберт Росс не задержал с письмом ни минуты.
…Новое знакомство. Популярный в Лос — Анджелесе художник Юроз. На одной из вечеринок мы оказались с ним за одним столом. Он пять лет назад эмигрировал из Армении. Услышав, что я прибыл из Москвы, он шепнул своей подруге Дэби, что я сотрудник КГБ и подослан, чтобы следить за ним. Он даже пересел от меня подальше.