Вместе с тобой
Шрифт:
– О, Боги, цветочек, конечно! Только дай мне пару минут. Мне надо позвать этого занудного шарлатана Мэрдока и сообщить королю, что с тобой всё в порядке.
По лицу Флер пробежало хмурое облачко:
– Нэвил, я не хотела бы видеть его величество. Пожалуйста…
Герцог тут же накрыл её руку своей:
– Не беспокойся, Флер. Но сообщить о том, что ты пришла в себя, ему надо. Он, правда, был сам не свой. Король ещё будет молить тебя о прощении. Позже, когда ты будешь готова, – быстро сказал Нэвил и покинул королеву.
Его величество был на большом Совете. Судя по громким голосам, там опять шли ожесточённые дебаты, но Нэвилу было всё равно. В его власти прервать даже такое важное собрание, как Совет. Он уверенно
Король поднял глаза и напрягся. Герцог Милонской улыбнулся кончиками губ и кивнул. Король поднял одну бровь, и Нэвил посерьёзнел и покачал головой. Король помрачнел. Что ж, они давно научились общаться без слов. Теперь его величество знал, Флер проснулась, но видеть его не желает…
*****
Королева действительно чувствовала себя хорошо. В теле ещё ощущалась слабость, но настроение у неё было отличное. Ей нравилось, как герцог Милонский читал сказки. И теперь, по её высочайшей прихоти, и к великому удовольствию Нэвила, он каждый день читал их королеве под противные смешки и озорные взгляды фрейлин.
Консилиум лучших лекарей Эборна запретил девушке вставать с постели ещё минимум пять дней, пока организм не окрепнет. Так, на всякий случай.
Король к Флер не заходил, и она позволила себе расслабиться, отпустив, скручивавшие её в узел, напряжение и обиду. Но дверь, ведущую в общую с королём гостиную, она предпочитала держать на замке.
Джордж таки прорвался к Флер, пригрозив организовать ноту, и не одну. Увидев похудевшую бледную королеву, он пришёл в ярость. Как когда-то Альберт, он был готов забрать Флер немедленно в посольство и организовать её отправку домой. И плевать ему было на то, что она королева. Флер понадобилось всё её умение убеждать, чтобы уговорить посла не отсылать отцу срочную депешу о её бедственном состоянии.
Когда королеве разрешили подняться, она тут же потребовала прогулку по королевскому саду в сопровождении верного советника. Надо ли говорить, что Нэвил был этому несказанно рад. Ради этой необычной девушки, ставшей королевой его души, он без колебаний бросал государственные дела и уделял ей столько времени, сколько ей было нужно.
Король из своих покоев наблюдал, как Флер и герцог медленно ходят по дорожкам. Временами ревность опять подкатывала к его горлу, заставляя сжиматься кулаки. Её ручка спокойно лежала на сильной руке Нэвила, голова, то и дело, прислонялась к сильному плечу, а герцог, не стесняясь, касался губами её виска. Иногда Флер останавливалась и хохотала, хоть королева и не должна себе такое позволять. Но с Нэвилом Флер позволяла себе забывать, что она дама с очень высоким статусом.
Иногда она вспоминала те нечаянные объятия и поцелуи герцога, когда неожиданно проснулась. Пыталась вспомнить и понять, что она чувствовала. У неё не было к ним отвращения, но и желания они не пробудили. Никакой химии. Ей была приятна искренняя радость советника. Ей нравился этот властный, грозный и сильный мужчина, в компании которого она чувствовала себя, как за каменной стеной. Она была счастлива иметь такого друга... Но отныне Флер не исключала возможности, что однажды, если супруг в очередной раз перегнёт палку, она попросит его светлость герцога Нэвила Милонского её увезти… И она точно знала, что не пожалеет.
35. Просто любовь
Что есть любовь? Безумье от угара,
Игра огнем, ведущая к пожару.
Воспламенившееся море слез,
Раздумье – необдуманности ради,
Смешенье яда и противоядья.
У. Шекспир
Прошло уже больше двух недель после пробуждения от долгого сна. Этим вечером Флер сидела в большом кресле в своей гостиной в компании фрейлин. В какой-то степени она смирилась с ними. Особенно после того, как они совершенно искренне радовались, когда она пришла в себя. Сегодня они играли в карты, посмеиваясь друг над другом, и пили совершенно особый чай, приготовленный королевским поваром Маркусом специально для любимой королевы.
Её величество с удовольствием слушала дворцовые сплетни от своих юных компаньонок. Кто с кем, когда, зачем, сколько… Бурление дворцовой жизни обходило Флер стороной, и ей было интересно, как живут те, кто не ограничен каменными стенами этикета и королевского дворца. Она немного тосковала по той свободе, которой давно была лишена.
Королева уже сбросила все карты и с наслаждением откинулась на мягкую спинку кресла. Она чуть прикрыла раскосые глаза, пытаясь представить в мечтах, какой могла бы быть её жизнь, если бы… Вдруг дверь распахнулась, и вошедший мужчина привычно властным голосом, не терпящим возражений, тихо сказал: «Все вон!». В покоях моментально остались только Флер и Фернан.
Мечтательная улыбка покинула лицо Флер, она уронила взгляд в пол. Душу королевы тут же сковали льды. Её величество даже не подумала встать. Сейчас она могла позволить себе маленький бунт. Король прошёл вглубь гостиной и сел за столик напротив супруги. Его жадный взгляд словно ощупывал Флер. Он безумно соскучился по ней.
– Ваше величество, готовы ли вы со мной поговорить? – начал официально разговор Фернан.
– Вам не нужно моё разрешение, ваше величество. Вы вольны делать что угодно, когда угодно и с кем угодно, – бесцветным голосом ответила Флер.
Король поморщился, как от зубной боли. Ему нужна была его королева! Он отчаянно истосковался по ней. Но её ответ явно дал понять, что разговор лёгким не будет.
– Флер, я сделал глупость, пытаясь тебя задеть, – король сменил тон разговора на более мягкий, проникновенный, – Мне очень жаль. Ты простишь меня?
– Ваше величество, вам не нужно моё прощение. Вы вольны делать что угодно, когда угодно и с кем угодно…
– Флер, – в голосе короля почувствовалась усталость, – я пришёл к тебе не как король, а как мужчина и супруг. Не отталкивай меня, пожалуйста. Я до икоты испугался, когда ты не захотела просыпаться. И я уважал твоё решение, когда после пробуждения ты не захотела меня видеть. Я дал тебе время. Теперь прошу тебя – просто поговори со мной.
Королева резко встала с кресла, сбрасывая плед, и подошла к камину. Языки пламени освещали её тонкую фигурку и бледное благородное лицо. В огромных, почти чёрных, глазах плясали искры, губы плотно сжались. Одной рукой она обхватила себя за живот, словно ей опять было больно, другой опёрлась о камин и слегка наклонилась вперёд. Густая волна каштановых локонов соскользнула с плеч, закрывая лицо королевы от короля.
– Видите ли, ваше величество, – по-прежнему, не желая называть мужа по имени, сухо сказала королева – зло всегда сильнее добра. Вы сломали меня. Каждый раз после того, как Вы оскорбляете, растаптываете, унижаете меня, Вы приходите и просите прощения. Простить Вас? Толку Вам от моего прощения? Вы оставили в моей душе выжженное поле. Там больше ничего нет, понимаете? Память – интересная штука, – Флер медленно поднесла руку к виску, – Я закрываю глаза и вижу Ваше искажённое злобой лицо. Словно наяву, слышу все те ужасные слова, что Вы бросили мне в лицо, втаптывая прилюдно в грязь, вижу ту продажную женщину, с которой Вы посмели меня сравнить, указывая мне моё место… Знаете, я бы хотела вообще никогда больше не видеть Вас в своей жизни. Слышите? Ни-ког-да! Если б я только могла… Но я, как драгоценная птица, заперта в золочёной клетке без дверей...