Вначале были легенды
Шрифт:
В документе было сказано: «В том случае, если мы не сумеем добиться победы с помощью оружия… если переговоры окажутся делом резонным, вы приложите все силы, дабы сохранить престиж Армады, и в своих действиях будете руководствоваться следующими тремя пунктами, на которые я особенно обращаю ваше внимание.
1. В Англии как английским, так и иноземным католикам должно быть разрешено свободное отправление обрядов католической религии. Эмигрантам будет разрешен выезд.
2. Англичане возвращают все города, занятые ими в Нидерландах.
3. Они возмещают убытки, нанесенные моим владениям и моим подданным, убытки, которые могут быть оценены в весьма крупные суммы. (Вы можете в случае необходимости не упоминать о третьем пункте либо же использовать его как средство добиться первых двух.)»
Филипп II был не против, на худой конец, использовать Армаду как средство давления: держать Англию в напряжении, а тем временем выторговать выгодные Испании условия мира — это тоже входило в его планы
Верил ли он сам в их исполнимость? Трудно сказать Несомненно одно. Бесконечные королевские указания, приказания, установления, распоряжения, предписания, до мелочей регламентирующие все и вся, давно уже не могли изменить естественный ход событий даже в его собственной стране.
…В Лиссабоне Медина-Сидония с солдатской откровенностью, обращаясь к офицерам, морякам и солдатам писал: «В Англии нас ожидает гигантская добыча, огромные ценности».
Но дела с подготовкой Армады обстояли неважно Все же в начале мая 1588 года Филипп II распорядился приступить к боевым действиям.
В конечном итоге в состав соединенных флотилий Испании, Португалии и Неаполитанского королевства, составивших Армаду, вошло 130 кораблей, в том числе четыре больших португальских галеры. Были и относительно новые по своему типу военные суда — галионы. Их насчитывалось 10 в португальской флотилии и 10 в кастильской. В последнюю входило также четыре корабля с высокими бортами, несколько устаревшей конструкции. В составе Армады находились и облегченные галионы, так называемые галеассы, их было четыре и все неаполитанские.
Помимо галер, галеасе и галионов, в Армаде насчитывалось четыре эскадры переоборудованных под военные крупных торговых судов, вооруженных каждое несколькими пушками: эскадра Бискайи (10 кораблей), эскадра Андалузии (9 кораблей и одна урка), эскадра Гуипиской (тот же состав), эскадра Леванта (10 кораблей, на одном из которых, галионе «Рата Энкоронада», шел дон Алонсо де Лейва, командующий морской пехотой).
Входили в состав Армады и 23 урки с солдатами, амуницией, повозками, оружием, лошадьми, мулами. Две урки были оборудованы под госпитали.
Были, разумеется, еще и суда-разведчики, суда для связи. В целом Армада была достаточно грозным флотом, хотя и довольно разнокалиберным, да и с пушками дела обстояли не совсем благополучно: многие устарели. При абордажной борьбе преимущество, конечно, было бы на стороне испанцев, как-никак они имели на борту более восьми тысяч матросов, чуть ли не 19 тысяч морских пехотинцев.
Под командованием герцога Пармы находилось 60 тысяч закаленных в боях воинов. Половина из них предназначалась для вторжения в Англию.
В приказе, подписанном Алонсо Перес де Гусманом эль Буэно, маркизом де Сан-Лукар де Баррамеда, графом де Ньебла, герцогом Мединой-Сидонией, было сказано: «Ни при каких обстоятельствах ни один из кораблей Армады не должен без моего на то разрешения покидать строй или задерживаться где бы то ни было. В том случае, если какой-нибудь корабль будет застигнут штормом и увлечен в сторону до того, как удастся обогнуть мыс Финистер, пусть идет прямо в Корунью. Нарушение сего приказа будет караться смертью…
Возвращение того или иного отставшего от Армады корабля в Испанию запрещается, виновные будут казнены, их имущество конфисковано».
Но приказы, как известно, выполняются не всегда. До Коруньи — порта сбора — от Лиссабона два дня пути. Армада ползла (другого слова тут не подберешь), едва ли не три недели: резко штормило.
«Половина моего флота рассеяна бурей, — сообщил Филиппу II Медина-Сидония. — Значительная часть провизии пропала, оставшихся запасов едва хватит на два месяца. Люди обескуражены… Не следует строить иллюзий, мы отнюдь не на высоте положения».
В тот день, когда послание Медины-Сидонии прибыло в Мадрид, Филипп II получил еще одно письмо, на сей раз от герцога Пармы: «Медина-Сидония рассчитывает, что я могу выйти со своей флотилией ему навстречу. Это не так, и я был бы весьма обеспокоен, если бы оказался вынужденным считаться с тем, что от этого зависит проводимая герцогом операция — не должно быть никаких кривотолков: я рассчитываю получить 6 тысяч солдат Армады. Что же касается соединения наших сил, то не следует упускать из виду, что с моими небольшими плоскодонными тихоходными кораблями, рассчитанными на передвижение по рекам, а вовсе не по морю, я не могу себе позволить отклониться от обусловленного пути, т. е. от самого короткого пути. В противном случает англичане или бунтовщики (восставшие голландцы. — А. В.) могут нанести нам поражение. Кстати, именно этими соображениями и руководствовалось Ваше Величество в своих предписаниях относительно того, что обеспечение безопасности контингентов войск, предназначенных для высадки, возлагается на Армаду».
Тем временем транспорты и урки Армады крейсировали между Сцилли и Корнуэллом в поисках своего генерал-капитана, который вместо того чтобы пребывать там, где ему было положено по диспозиции, творил в Корунье суд и расправу над дезертирами.
Именно между Сцилли и Уэссеном и заметил девять больших испанских кораблей 29 июня хозяин барки из Корнуэлла.
«Армада за шесть дней, если будет хорошая погода сумеет дойти до избранного места сражения»;— писал в те дни Медине-Сидонии король.
Все, однако, обстояло далеко не так просто, как это издалека представлялось Филиппу.
«…Я с основной группой нахожусь посредине Ла-Манша, сэр Фрэнсис Дрейк с 20 большими кораблями и четырьмя или пятью пинассами находится в районе Уэссена, а Хокинс — под Сцилли», — сообщал 7 июля командующий английским флотом лорд Ховард.
Военные действия все еще не начинались. Но разведка велась, и довольно усиленная. Между 6 и 18 июля Ховард даже попытался осуществить серьезную вылазку: более 60 кораблей, из них по меньшей мере 12 больших, появились примерно в 100 километрах к северу от Ллана. Но им не удалось перехватить испанские транспорты: помешал ветер. Английским кораблям, направлявшимся в Корунью, пришлось развернуться и с полдороги возвратиться домой.