Вне игры
Шрифт:
– Так и будешь дуться? – спрашиваю я, когда мы проводим в молчании минут десять. Все время просто идем рядом вдоль набережной на пионерском расстоянии друг от друга. Увидели бы нас сейчас
– Я не дуюсь, – отвечает Рита угрюмо, пряча руки в карманах толстовки.
– Дуешься, конечно. Но это лишняя трата энергии, птичка. Сама говорила, что мы с тобой партнеры, а партнеры должны договариваться, а не дуться.
– Ладно, – на удивление быстро соглашается она. – Давай договоримся.
– Слушаю.
– Я не знаю о чем, – внезапно она издает сдавленный смешок. – Я вообще не понимаю, почему так вспылила. Это на меня не похоже. Извини.
– Ого! – искренне изумляюсь я. – Девушка, которая признает свои ошибки.
– Это не ошибка, Любимов. – Она широко улыбается. – Это разные взгляды на некоторые вещи. Мне, в сущности, не за что извиняться.
– Как скажешь, – произношу я с коротким смешком.
Мне ее извинения вообще не упали, я просто
– Хочешь мороженое? – спрашивает девчонка, когда мы равняемся с небольшим киоском.
– Можно.
– Я буду пломбир в вафельном стаканчике, а ты? – задумчиво прикусив губу, Воскресенская изучает ассортимент вкусов на табличке.
– И я по классике.
– Два пломбира, – просит Рита у продавщицы, вытаскивая из сумки карточку, но я оказываюсь быстрее.
Под негодующий взгляд своей спутницы ввожу пинкод и, улыбнувшись молоденькой продавщице, забираю из холодильника два упакованных в целлофан вафельных стаканчика.
– Вообще-то я собиралась тебя угостить, – тянет Рита хмуро, принимая мороженое.
– В следующий раз, Воскресенская.
Она снова лукаво улыбается. Я снова думаю о том, какая красивая у нее улыбка. Как вдруг девчонка резко дергается и, сократив между нами расстояние, повисает на моей шее, едва не впечатав в мою грудь вафельный стаканчик.
Конец ознакомительного фрагмента.