Вне правил
Шрифт:
Вариант четвертый. Я не могу рассказать об этом полиции ни при каких обстоятельствах. Они не знают, что мне известно, а сам я им об этом не скажу. Я думаю о семье Кемп и страданиях их близких, но не могу не соблюдать конфиденциальность отношений между клиентом и адвокатом. Есть вероятность, что семья так и не узнает, где покоится тело.
Вариант пятый. Свэнгер лжет. Ему слишком хотелось, чтобы я был в курсе. Он преследует свои цели и втягивает меня в какие-то грязные игры, что добром точно не кончится. Он знал, что чек не примут. Ни его бедная мать, ни он сам никогда в жизни не держали в руках пяти тысяч долларов.
Вариант шестой. Свэнгер не лжет. Я могу устроить утечку информации через своего крота в департаменте Нейта
Я прокручиваю в голове еще несколько возможных сценариев, но все только запутывается еще больше. В половине шестого я ставлю варить кофе. Пока он готовится, я расставляю на бильярдном столе пирамиду и разбиваю ее мягким ударом. Сосед по площадке пожаловался на громкий треск шаров в неурочное время, поэтому сейчас я решил поработать над точностью. Я обхожу стол, кладу в угол «восьмерку», наливаю крепкий кофе и возвращаюсь к игре. Потом снова расставляю пирамиду, и «четверка» останавливается в дюйме от лузы. Тридцать три очка за один подход. Неплохо.
Возвращение стерилизованным мужчинам фертильности?
12
За мной следит полиция, но не очень рьяно. По словам Напарника, я нахожусь под наблюдением только днем. После того как мы со Свэнгером встретились у меня в фургоне, слежка была очень плотной, но с тех пор прошло больше недели. Напарник высаживает меня в испаноязычной части Города у неказистого автосалона, торгующего подержанными автомобилями. В свое время я помог его владельцу Кену избежать тюрьмы, и мы оба знаем, что мои услуги ему еще обязательно понадобятся. Он любит сомнительные сделки, причем чем сомнительнее, тем лучше, и новое появление спецназа с ордером на арест – лишь вопрос времени.
За двадцать баксов налом в день Кен дает мне в аренду исправную машину из своего непрезентабельного автопарка и не задает вопросов. Время от времени я пользуюсь этой возможностью, если опасаюсь слежки. Мой черный фургон «форд» слишком заметен. А вот помятый универсал «субару», который выбрал для меня Кен, точно не привлечет внимания. Мы с ним немного болтаем, шутливо переругиваясь, и я уезжаю.
Какое-то время я катаюсь по неблагополучной части Города, поглядывая в зеркало заднего вида. Наконец выбираюсь боковыми улочками на федеральную автотрассу и, убедившись, что слежки за мной нет, направляюсь на юг. На пятьдесят второй миле от Города вижу рекламный щит доктора Ву на другой стороне дороги. Как и говорил Свэнгер, он большой и стоит на краю кукурузного поля. Рядом с рекламным обещанием изображено крупное глуповатое лицо доктора – он словно разглядывает машины, направляющиеся на север. На следующем съез-де с шоссе я разворачиваюсь, проезжаю четыре мили и останавливаюсь возле щита. Мимо с ревом проносятся грузовики, заставляя мой маленький «субару» буквально подпрыгивать на месте. Вдоль обочины прорыта канава, заросшая сорняками и заваленная мусором, а за ней тянется ограда из металлической сетки с плетями вьющихся растений. Между оградой и кукурузным полем проходит покрытая гравием дорога. Фермер, которому принадлежит участок, вырезал узкий прямоугольник земли и сдал в аренду компании, владеющей рекламными щитами. В центре участка четыре большие металлические опоры держат рекламный щит. Вокруг все поросло сорняками и валяется мусор, тянутся вверх несколько случайно уцелевших стеблей кукурузы. А над всем этим доктор Ву с улыбкой взирает на проезжающие машины, предлагая свои услуги. Лично я бы ни за что не доверил ему свои половые железы.
Хотя у меня и нет соответствующего опыта, мне кажется, что под покровом темноты тут можно запросто остановиться, вырыть могилу, перетащить в нее тело, засыпать и забросать сверху мусором. А потом просто подождать, пока со сменой времен года земля осядет и со стороны место будет выглядеть нетронутым.
Но зачем выбирать место, расположенное так близко к федеральной автотрассе, по которой ежедневно проезжают двадцать тысяч машин? Понятия не имею. Впрочем, я пытаюсь уразуметь, что творится в голове больного психа. Наверное, срабатывает принцип, согласно которому лучший способ спрятать – это оставить на самом виду. А в три ночи тут наверняка ездят редко.
Я смотрю на сорняки под щитом, думаю о родных Джилианы Кемп и проклинаю день, когда встретил Арча Свэнгера.
13
Через два дня, когда я нахожусь по делам в Старом суде, приходит эсэмэска от детектива Риардона. В ней говорится, что мы должны встретиться, и как можно скорее. Дело срочное. Через час Напарник высаживает меня возле департамента полиции, и я быстро направляюсь в тесный и душный кабинет Риардона. Никакого приветствия и никаких рукопожатий. Правда, я на это и не рассчитывал.
– Есть минутка? – буркает он.
– Я же приехал, – отвечаю я.
– Садись.
Сесть можно только на обтянутую кожей пыльную скамью, заваленную папками. Бросив на нее взгляд, я отказываюсь:
– Постою.
– Дело твое. Ты знаешь, где Свэнгер?
– Нет, понятия не имею. Я думал, что он у вас под колпаком.
– Был, но сумел ускользнуть. Уже неделю никаких следов, ничего. Испарился. – Он опускается на деревянный вращающийся стул и кладет обе ноги на стол. – Ты по-прежнему его адвокат?
– Нет. Когда он меня нанял, всучил фальшивый чек. Наш контракт недействителен.
На его губах появляется усмешка:
– Но он так не считает. Вот это пришло на мой рабочий телефон сразу после полуночи. – Он тянется к допотопному автоответчику и нажимает две клавиши.
После гудка слышится голос Арча:
– Это сообщение детективу Лэнди Риардону. Звонит Арч Свэнгер. Я в бегах и возвращаться не собираюсь. Вы, ребята, травили меня несколько месяцев, и я устал. Моя бедная мать сходит с ума из-за постоянной слежки. Пожалуйста, оставьте ее в покое. Она ни в чем не виновата, как и я. Вам отлично известно, что я не убивал той девушки и не имею со всем этим ничего общего. Мне бы хотелось все рассказать тем, кто готов выслушать, но, если я вернусь, меня просто схватят и упрячут за решетку. У меня есть важные сведения, Риардон, и я хотел бы ими поделиться. Я знаю, где она сейчас. Вам это интересно?
Устанавливается долгое молчание. Я вопросительно смотрю на Риардона, и он поясняет:
– Еще не все.
Кашлянув пару раз, Арч снова начинает говорить, но голос его дрожит, будто от волнения:
– Всего три человека знают, где она зарыта, Риардон. Всего трое. Я, парень, который ее убил, и мой адвокат Себастиан Радд. Я рассказал Радду, потому что он как адвокат не может ни с кем этим поделиться. Ну не маразм ли, Риардон? Зачем адвокату хранить такие тайны? Поймите меня правильно: я ничего не имею против Радда. Черт, я даже его нанял. А если вдруг вам повезет и вы меня поймаете, то моим защитником будет Радд. – Помолчав, он закончил словами: – Мне пора, Риардон. Еще объявлюсь.
Я подхожу к скамье и сажусь прямо на папки. Риардон выключает автоответчик и, сцепив пальцы, опирается на локти.
– Звонок был сделан с мобильника по предоплаченной симке, и отследить ее нам не удалось. Мы понятия не имеем, где он.
Делаю глубокий вдох и пытаюсь собраться с мыслями. В том, что Свэнгер проинформировал полицию, будто мне известно, где закопано тело, нет никакого смысла. Абсолютно! И то, что он сначала рвался рассказать об этом мне, а теперь еще и полиции, лишь усиливает мои сомнения в его искренности. Он мошенник, может, даже серийный убийца, псих, который получает от вранья кайф. Но кем бы он ни был и чем бы ни руководствовался, меня он подставил капитально, и я не представляю, как буду выкручиваться.