Внебрачная дочь продюсера
Шрифт:
Теперь Леся могла себе позволить ехать именно туда – на «Комсомольскую». Ее не разыскивают, какое счастье! А то ведь еще утром она, холодея, высматривала в электричке патрульных. И вышла из поезда на «Электрозаводской» – решила, что там меньше милиционеров, чем на вокзале. А теперь она сможет, как белый человек, усесться в поезд на конечной, занять место у окошка…
В тихом квартале неподалеку от Котельнической набережной, где проживал Борисоглебский, Леся раньше никогда не бывала. Однако она уже хорошо представляла
Всего две остановки на метро, и вокзал, и с электричкой повезло – отправилась быстро, и место у окошка нашлось… А летние сумерки все тянулись, и спустя час, когда Леся вышла на станции Гречаниново, так толком и не стемнело, небеса оставались серо-зелеными. Пробежка быстрым шагом по поселковой улице – и вот уже калитка Васечкиной дачи.
И вдруг рядом материализовалась человеческая фигура. Леся в первый момент испугалась – пока не присмотрелась: это была соседка, бабка в платочке, не ответившая на ее приветствие. Сейчас она почему-то стала гораздо разговорчивей.
– Тебя как звать? – спросила она, источая запах лука.
– Леся.
– А меня – тетя Люба.
– Очень приятно.
– Ты, что ли, Васькина новая? – осведомилась соседка.
– Да, – без зазрения совести солгала Леся и подумала, что раз она «новая», значит, здесь бывали и «старые». Ай да Вася, ай да кабинетный палеонтолог!
– А где сам Васька? – продолжила допрос бабка.
– В Москве.
– А когда будет?
– Завтра, наверное, – опять соврала Леся.
– А ты что, в институт приехала поступать?
Леся порадовалась, что еще тянет на абитуриентку, но покачала головой:
– Не, я уже студентка.
– Ну, дай бог… – проворчала бабка и вдруг припечатала: – А кольцо ты в бровь напрасно нацепила. Сыми!
Развернулась и почапала к своему домику, в старом сарафане и калошках на босу ногу.
С утра пораньше Леся не сомневалась, что ей предпринять. После того, как приняла душ и позавтракала («Какой же заботливый Васечка, пищей меня обеспечил!»), вышла во двор. Уселась на лавочку, вкопанную рядом со столом, и набрала мобильный номер Веры Петровны Брагиной.
Почти сразу ответил женский голос. Звучал он сухо и безыскусно:
– Слушаю.
– Вера Петровна, здравствуйте.
– Добрый день, – раздался в трубке быстрый, деловой голос. Ни тени скорби по безвременно погибшему мужу.
– Меня зовут Олеся Евдокимова, – начала девушка, – я помощница частного детектива Николая Кривошеева…
– Ко-го?! – переспросила Брагина. В ее голосе послышалось неприкрытое удивление.
– Кривошеева Николая, частного сыщика, – терпеливо повторила Леся.
– В первый раз о таком слышу, – отрезала вдова.
Лесе захотелось воскликнуть: «Да что вы врете! Вы же сами заказывали Нику следить за своим мужем! И компрометировать его!» Но она подумала: вдруг Брагина боится признаться постороннему человеку, что прибегала к услугам детектива? Тем паче ее задание сфотографировать мужа в объятиях любовницы дурно попахивало. А следующей мыслью была: а вдруг вдова не лжет? И действительно впервые слышит имя частного сыщика? Эти мысли промелькнули в голове в мгновение ока, однако в разговоре Леся слегка зависла. Но терпения собеседницы, слава богу, хватило на дежурный вопрос:
– Что вам угодно?
По тону Леся поняла: если Вера Петровна не получит немедленных объяснений, то бросит трубку. Следовало что-то срочно придумать, и девушка зачастила:
– Видите ли, Вера Петровна, дело в том, что к услугам моего босса, частного детектива Николая Кривошеева, прибегал ваш покойный муж, Иван Арнольдович, – мы приносим вам по поводу его безвременной кончины самые искренние соболезнования…
Вдова затихла, не перебивала, а длиннющая вводная фраза дала Лесе возможность придумать на ходу, чем заинтересовать Брагину.
– Простите, что мы беспокоим вас в столь тяжкое для вас время утраты, – продолжала она, – и, похоже, Иван Арнольдович даже не ввел вас в курс дела, потому что вопрос весьма деликатный, но незадолго до кончины он обратился к нам в агентство по поводу вашего младшего сына, Ивана…
– Что случилось? – вырвалось у матери наркомана.
«Клюнула! – возликовала Леся. – Но неужели Брагина действительно незнакома с Ником? Тогда на кого Кривошеев работает?»
Леся зачастила в трубку:
– Иван Арнольдович попросил нас, если можно так выразиться, повлиять на вашего сына и помочь ему избавиться от пристрастия к…
– Не надо об этом по телефону! – выкрикнула Вера Петровна.
– Да, да, конечно… Однако теперь, после кончины Ивана Арнольдовича, мы не понимаем, остается ли в силе его заказ и как нам теперь с моим боссом себя вести…
– Я поняла вас, – снова прервала Лесю Брагина. – Приезжайте. Ко мне домой. В московскую квартиру. Через час сможете?
– Извините, нет. Если можно, через два, – ответила девушка, едва скрывая радость.
– Хорошо. Записывайте адрес.
Леся положила трубку и облегченно выдохнула. Она была довольна собой. Второй раз, начиная с Борисоглебского, у нее получалось врать, мимикрировать и добиваться своего. Однако, надо признать, вранье утомляло.
Тут из-за забора Лесю окликнули. У штакетника, разделяющего два участка, стояла давешняя бабка в платочке – подслушивала, что ли?
– Доброе утро, тетя Люба! – отозвалась Леся.
– Подойди-ка, – скомандовала бабуля.
Леся напрямик, по пояс в траве, подошла к забору.