Внебрачная дочь продюсера
Шрифт:
– К Петру Брагину, старшему сыну продюсера, – раздельно, словно она была слабоумной, пояснил детектив. – Ты что там, пьяная?
– Нет-нет, – испугалась девушка. – Я слушаю тебя.
– Так вот: сейчас же отправляйся домой к Брагину-среднему и задай ему два вопроса… Ты меня внимательно слушаешь?
– Да-да, конечно, – торопливо ответствовала Леся.
– Хорошо. Вопрос первый. Когда он вечером в субботу ворвался в квартиру к мертвому отцу, была ли отперта входная дверь? Или он открывал ее своим ключом? Уяснила?
– Да-да, – пробормотала девушка, а потом сосредоточилась и возразила: – Ведь он нам уже
– Уточнишь у него еще раз, от тебя не убудет, – прошипел сыщик. – Это важно! И задашь Петру второй вопрос: а он сам после того, как вошел в квартиру, запер за собой дверь? И снял ли жилище отца с охранной сигнализации? Поняла? Только два вопроса.
– Поняла.
– Тогда действуй.
И Ник тут же разорвал соединение.
Разговор начался и завершился столь быстро, а Леся была настолько ошеломлена происшествием с Манировой, что даже не переспросила: а зачем, собственно, понадобилось задавать старшему сыну Брагина эти вопросы? И почему она должна делать это лично? И прямо сейчас? И потом: с чего Ник взял, что она застанет Петра дома – ведь сегодня похороны его отца, и он, наверное, находится на кладбище или на поминках?
Пока Леся размышляла над заданием Ника, она не заметила, как дошла до проспекта Мира. Беседа с шефом сослужила ей хорошую службу – Леся оправилась от стресса и унижения, которые испытала после разговора с Манировой. Она уже могла трезво оценивать свое недавнее общение с актрисой. «Какая же я дура! – с раскаянием подумала девушка. – Решила взять ее на арапа. Устроить маленькую провокацию и посмотреть на реакцию. И не взяла в расчет то, что Манирова – актриса. Может сыграть что угодно и никак не выдать себя в ответ на мой дешевый трюк… Кем я себя возомнила? Великим сыщиком? Решила, что ежели я два раза смогла обыграть Борисоглебского и однажды разговорила Райтонена, сам черт мне не брат?.. А на деле – никакой я еще не сыщик, а просто слепой кутенок, который тычется наобум в разные стороны и до сих пор не понимает, что вокруг происходит… И даже ни на сантиметр я не приблизилась к решению главной задачи, и ни одной версии не имею: кто и за что убил продюсера…»
И тут в ее сумочке снова зазвонил телефон. Леся глянула на дисплей: номер был ей неизвестен. Кто бы это мог быть? Она нажала зеленую кнопку и осторожно промолвила:
– Алло?
– Олеся? – проговорил строгий женский голос. – Я не могу дозвониться до вашего патрона.
Леся узнала властные обертона, прозвучавшие в трубке: то была вдова Брагина, Вера Петровна. От ее повелительного голоса захотелось встать навытяжку.
– Николай, видимо, занят, – оправдываясь без всякой своей вины, молвила Леся.
– Видимо, занят… – саркастично повторила за ней заказчица и строго спросила: – Вы нашли моего младшего сына?
– Пока нет, – промямлила девушка.
– А почему вы тянете? Он ведь даже, – тут голос вдовы неожиданно дрогнул, – не счел нужным побывать сегодня на похоронах своего отца. Телефон его не отвечает – вот уже который день…
«А ты сама, – с неожиданной злостью подумала Леся, – почему не нашла времени за все эти дни оторвать свой рафинированный зад от белоснежного кресла и поискать сына?» Однако вслух сказала иное:
– Понимаю, Вера Петровна…
– И еще, Олеся, – Брагина понизила голос, – у меня есть основания подозревать, только пусть это пока остается строго между нами, что у Вани имелись ключи от отцовской квартиры…
– Ключи? Почему вы так решили?
– Одна пара ключей от квартиры Ивана Арнольдовича исчезла. Это была моя связка, она хранилась у меня дома.
– Вот как? И когда вы заметили пропажу?
– Только сейчас. Но ключи, я думаю, взял Ваня. Больше некому. Дело в том, что он заходил ко мне в пятницу. Накануне… – голос Веры Петровны снова дрогнул, – …накануне убийства. Поэтому… Поэтому я прошу вас: найдите мне Ванечку… – в речи вдовы послышалась умоляющая интонация. И она даже добавила совершенно не характерное для нее слово: – Пожалуйста… И я вас умоляю, ничего пока не сообщайте в милицию…
Вслед за этим Брагина бросила трубку.
Пока они разговаривали, Леся дошагала до метро «Проспект мира». На протяжении десяти минут она получила два задания касательно обоих сыновей Брагина. И если поручение Ника по поводу старшего, Петра, выглядело странным, однако достаточно простым, то ехать на поиски младшенького, Ивана, девушке ужасно не хотелось. Хотя теперь, после звонка вдовы, откладывать розыск наркомана дальше было некуда…
Первым, конечно, надо выполнить поручение патрона (как назвала детектива Вера Петровна). Странно все-таки: почему вдова не может дозвониться до Кривошеева? Леся набрала его мобильный номер. И вправду: механический голос сказал ей, что абонент недоступен. Кстати, она проверила по своему определителю то, на что не обратила внимания пятнадцать минут назад: сыщик звонил ей с какого-то незнакомого городского номера.
Итак, надо ехать к старшему сыну. Леся решила отправиться к нему без предварительного звонка. Тем паче живет он рядом, всего пара остановок на метро.
Петя Брагин оказался дома. Встретил Лесю на пороге в черной шелковой рубахе – вполне траурной, но расстегнутой, по обыкновению, чуть не до самого пупа. Брагин-средний глумливо осклабился:
– Оч-чень приятно видеть столь юную сыщицу…
Леся постаралась прямо с порога огорошить его вопросом:
– Вы не знаете, где сейчас находится ваш брат?
Одним из эффективных методов допроса является тот, что в просторечии именуется наездом. С самого начала спрашиваешь подозреваемого о чем-то для него тяжелом и сложном. Он сразу напрягается, зато потом вздыхает с облегчением, когда начинаются простые (как ему кажется) вопросы. И, сбитый с толку, легко, как по маслу, отвечает на них, сам не зная, что именно они и нужны были следователю.
Однако испугать Петю оказалось не так-то легко. Он ухмыльнулся.
– Брат? Ты кого имеешь в виду?
Леся не осталась в долгу, резанула вопросом на вопрос, и тоже на «ты»:
– А у тебя много братьев?
Брагин промолчал, жестом пригласил ее в гостиную и указал на диванчик, где они в прошлый раз сидели рядышком с Ником. В отличие от того визита, в комнате было прибрано, ни пылинки. И только бутылка – на этот раз французского коньяку – рядом с одиноким бокалом маячила на журнальном, тщательно отмытом столике. «Неужели его возлюбленная – та старлетка с целлюлитом – сумела навести марафет? – спросила себя Леся. – Вряд ли она на такое способна, скорее постаралась приходящая уборщица…»