Внешняя угроза
Шрифт:
Процесс переброса идет всего две-три секунды. Так что, когда разведчики опомнились, внешний экран капсулы показывал край планеты, на орбиту которой они вышли. Причем вышли одни. Ни других капсул, ни ботов не было видно.
Делать нечего, Заремный дал добро на высадку, и капсула начала разгон для второго прыжка уже на планету. И буквально за пять секунд до прыжка бортовой компьютер обнаружил неподалеку еще два объекта искусственного происхождения. Причем классифицировал их как враждебные.
Во всем космосе враждебными считались только суда Протериса. Значит, противник тоже обнаружил новую планету и готовил разведку.
Затем был марш-бросок на пять километров, первичный осмотр, захват первых пленных, допрос. И… понимание того, что их вынесло не к той планете, к какой они шли…
— Только внешний фактор мог повлиять на работу «окна», — высказала уже здесь предположение Глемм. — Либо сбой схождения, либо… смещение координат.
— Смещение координат — это как минимум образование сверхновой! — предположил Заремный. — И относительно недалеко от нас.
— Может быть, — равнодушно кивнула Глемм. — Нам от этого не легче.
— Да. Эрт тоже об этом говорил…
Глемм вспомнила Эрта Самента и других парней и с некоторым трудом подавила вздох. Хотя годы войны и выработали привычку спокойно относиться к потерям друзей и товарищей по оружию, но совсем привыкнуть к этому она не могла. Да и никто не мог. А тем более к потере такого балагура и весельчака, как Эрт.
…Разведывательные группы отдельной разведывательной бригады Достеи состоят из пяти человек. Это оптимальное количество людей для выполнения задания. Роли в группе четко распределены. Командир выбирает тактику и последовательность работы, осуществляет общее руководство. Специалист по работе с техникой отвечает за функционирование специальной аппаратуры. Старший разведчик и разведчик отвечают за захват пленных и иные силовые акции. Снайпер прикрывает группу, ведет визуальное наблюдение, при необходимости возглавляет огневую подгруппу. Конечно, каждый в группе мог подменить другого, отработать за него. Базовая подготовка у всех одинаковая. Но такая необходимость практически никогда не случалась.
В группе Заремного снайпером был Эрт Самент. Еще сравнительно молодой, но очень опытный разведчик. Ему только-только стукнуло сорок. Бригадная знаменитость, любимец командиров и душа компании.
Когда Глемм пришла в группу, Эрт взялся опекать ее и помогать на первых порах. Хотя он был всего лишь капралом, а Глемм — офицером в чине второго лейтенанта.
Глемм помнила фотографии семьи Самента — жена, трое детей (после начала расселения запрет на рождение второго ребенка был отменен). Теперь его семья осталась без кормильца. Хотя военная пенсия позволит им вполне прилично жить, а дети получат гранты на учебу и медицинское обслуживание. Как и семьи сержанта Гуго Шапеля и рядового Массимо Охавы, их товарищей по оружию, сложивших головы на этой неизвестной и такой негостеприимной планете…
Уйдя в воспоминания, Глемм успела задремать и очнулась от стука в дверь. Села на кровати, мельком глянула на командира. Тот тоже заснул, переведя режим восстановления организма из явного в подсознательный. Заремный был мастером саморегуляции, редко кто мог вот так, за считанные
Между тем на пороге комнаты возникла массивная фигура полковника Сочнова из местной контрразведки, человека, который первым узнал о том, что за людей взяли в плен. За ним маячила вторая фигура — тоже в офицерской форме.
Глемм поняла, что сейчас они услышат нечто важное, и встала. Видимо, подошло к концу их подвешенное, неопределенное положение. Вот только что последует за этим?…
— Добрый вечер! — сказал Сочнов, заходя в комнату. — Вижу, вы заскучали в неизвестности. Но я вам принес неплохие новости. Думаю, что неплохие… Знакомьтесь!
Полковник обернулся и указал на вошедшего следом Титова.
— Это майор Титов. Именно его группа захватила вас у лесхоза. Узнали?
Титов вышел из-за спины полковника и посмотрел на «гостей». На самых настоящих инопланетян, которых до сегодняшнего дня не без основания считал выдумкой фантастов. Тогда в лесу ему было некогда разглядывать пленников. Зато сейчас он мог не спеша рассмотреть обоих.
— А это разведчики с планеты Достея. Знакомься. Второй лейтенант Мирон Заремный и второй лейтенант Марита Глемм. В переводе на наши звания они лейтенанты.
Марита Глемм. Это ее Титов скрутил в сарае. Рост высокий, всего на полголовы ниже его самого, где-то около ста семидесяти пяти сантиметров. Сложена прекрасно, может, чуть больше, чем надо, шире плечи. Ноги длинные, стройные, бедра довольно широки, но совершенно не портят фигуру. Грудь высокая, по-девичьи упруга. Волосы каштановые, стрижка довольно короткая. Лицо… скорее красиво, чем просто привлекательно. Правильные черты, средних размеров нос, слегка пухловатые губы, глаза светло-серые с голубым оттенком.
Хороша девчонка! И молодая совсем, года на три-четыре младше него, месяц назад справившего двадцатисемилетие. На ней были черные форменные брюки, темно-зеленая футболка с коротким рукавом и какой-то замысловатой эмблемой на левой стороне груди и совершенно неподходящие к наряду тапочки. Здесь выдали. А ботинки с высоким бортом стояли у койки.
Взгляд смелый, без тени испуга. Но усталость и какая-то обреченность присутствуют. Плен все же не похож на курорт…
Лейтенант Заремный. Одного роста с Титовым, по крайней мере выглядит таковым, точнее не скажешь, он лежит. По пояс голый, торс туго стянут повязками. Левая рука тоже в повязке. Ноги скрыты легкой простыней. Плечи широкие, руки длинные, мускулистые. Вообще развит хорошо, чувствуется основательная подготовка. Лицо скуластое, двухдневная щетина покрывает щеки и подбородок. Глаза сидят глубоко, цвет то ли зеленый, то ли серо-зеленый. Брит почти наголо.
Сочнов прошел к кровати Заремного и сел рядом на табурет. Титову указал на второй табурет у стены: мол, не стесняйся. А майор и не думал стесняться! Сел рядом с девушкой, ощущая внимательный взгляд. В ее глазах мелькнуло что-то похожее на удивление и уважение. Хотя…
Титов много раз слышал эти слова — мелькнуло что-то эдакое в глазах! Но сколько он ни смотрел, ничего особенного не наблюдал. Видны только явные, сильные чувства — страх, ненависть, решимость сделать что-то. Любовь видна. А слабые чувства скорее ощущаешь интуитивно, вот и кажется, что заметил…