Внук сотника
Шрифт:
– Ой, Ходок, ты меня когда-нибудь своими штучками в гроб вгонишь. Ха! – Никифор хлопнул себя ладонями по коленям. – Так это мы главными дурнями, получается, были? А ты с ребятами нас за нос водил?
– Нет, хозяин, ребята старались, как могли, молодцы. А зрители… Так они затем и приходят, чтобы их надули. Человеку, что нужно? Чтоб интересно, чтобы весело, развлечься, о каждодневных заботах позабыть. За это и платят. И никакого обмана здесь нет, потому что он сам хочет, чтобы его обманули.
«А мужик-то знает, о чем говорит!
– Ха! Михайла, слыхал? – Никифор орал, словно Мишка находился на другом конце амбара. – Ты же мне вчера толковал, что зрелище – тот же товар. И этот тебе подпевает: не обманешь – не продашь. Я-то, дурак, всяким барахлом торгую, а тут люди сами деньги нести готовы. Ну вот что, Ходок, ежели ты и в этих делах человек бывалый, давай командуй тут и людей своих к делу приставь. Раз ладью на полдороге заморозили, так хоть какой-то работой займитесь. Открываем торговлю новым товаром! Этим, как его… Циркусом!
– Сделаем, хозяин! Не впервой! – Кормщик обернулся к Мишке. – Михайла, ты тут главный?
– Нет, то есть… Да не знаю я! Не чинимся мы, все вместе работаем. Андрей вот нас с ножами обращаться учил, Корней Агеич – конному делу, а я… Ну я придумывал, как это все обставить, чтобы интересно было.
– Понятно. – Ходок пристально взглянул Мишке в глаза. – Только не говори мне, что сам все придумал, где-то ты это все видел. Так?
«Ага, так я тебе и рассказал, где видел! Про Ленинградский цирк, про телевизор…»
– Видеть не видел, но в книге одной читал, а кое-что и сам сообразил. Там про жонглеров было, которые в латинских странах по городам ходят. А что, плохо придумал?
– Нет, придумал ты хорошо, но мало.
«Это я и сам знаю. Самое короткое представление в цирке должно идти один час и пять минут плюс антракт, а у нас еле-еле минут на двадцать натягивается. Да где же я еще номера-то найду?»
– Так нечего же больше показывать, мы больше ничего не умеем!
– Это ты только так думаешь, – уверенно заявил Ходок, – а на самом деле я прямо сейчас тебе могу сказать, как представление удлинить, а если еще посидеть да подумать как следует, так такое придумать можно! О-го-го! Хозяин, ты не уходи, обговорить кое-что надо!
– Да здесь я, здесь.
Никифор и не думал уходить, как и почти любой человек, он был зачарован раскрывающейся перед ним «тайной кулис» и не ушел бы, даже если бы выгоняли.
– Вот смотри, Михайла, – продолжил кормщик. – Вы в самом начале кинжалами поиграли – сначала поодиночке, потом втроем – и ушли. А можно еще раз все то же самое сделать, а зрители и не заметят, что вы им одно и то же по второму разу показываете.
– Это как?
– Очень просто. Можно сделать факелы, по размеру и весу точно такие же, как ваши кинжалы. Не побоитесь с горящими факелами играть?
– Если точно размеры и балансировку соблюсти, то – нет, за огонь рукой не схватимся.
– Представь себе: мои ребята закрывают ставни и двери, в амбаре становится темно, и тут вы начинаете играть с факелами. Делаете все то же самое, что и с кинжалами, но выглядит это в темноте совсем иначе. Времени займете вдвое больше. Дай-ка один кинжал вон тому парню, он факелы сделает как надо. Митюха, слыхал, что я сказал?
– Давай, сделаю, – отозвался один из членов экипажа. – Только масла где взять?
– Вот, хозяин, первая забота тебе: масло для факелов.
– Будет масло, – встрепенулся Никифор. – Сенька, запоминай, чего надо, или записывай для верности. Сегодня же чтоб было!
– Слушаю, Никифор Палыч! – тут же отозвался старший Никифоров приказчик, тоже слушавший разговор разинув рот.
– Еще одно: ножи вы метали здорово, но в неподвижную мишень, а в летящий кругляш попадете?
– Попадем… наверно… Попробовать надо.
– Прямо сейчас и попробуем. Митяй, отпили-ка вон от того бревна кругляш пальца в два! Иди за конем, Михайла, давай, давай, не тяни – дел много!
Мишка оторвал Рыжуху от увлекательного процесса поглощения овса, снова взнуздал, оседлал и привел в амбар. Пока он возился, Митяй отпилил не один, а целых три кругляша, а Ходок уже вовсю объяснял Никифору, как сделать ступенчатый помост для лавок, чтобы задние ряды были выше передних.
– Давай-ка, Михайла, я вот здесь встану и буду их вверх подкидывать, а ты попробуй попасть. Сначала с места, потом на скаку попробуешь. Так – не далеко будет докинешь?
Мишка попробовал, оказалось – ничего особо сложного. На скаку – тоже. Ходок заставил попробовать Кузьму с Демьяном – получилось не хуже. Недаром Немой заставлял ребят метать кинжалы в нарисованный на стене сарая кружок размером с ладонь – уроки пошли на пользу.
– Слушай, Ходок! У нас же еще самострелы есть! – вспомнил Мишка. – Давай попробуем в кругляши из них стрелять. Только тогда каждый раз новые делать придется, болты их раскалывать будут.
– А так еще и лучше, – обрадовался кормщик, – зрители любят, когда что-то ломается, раскалывается. А свечи гасить из самострелов сможете?
– На скаку не сможем – не прицелиться.
– А с земли?
– Сможем, вернее, я смогу, а Кузька с Демкой – не знаю. Они недавно учиться начали.
– Значит, будешь один. Как с факелами отыграете, так мы ставни отворим, а вы за самострелы возьметесь. Сначала втроем по кругляшам постреляете, потом тебе свечи вынесут. Штуки три или пять? Нет, пять долго: пока заряжать будешь, зрители за пять раз заскучают.
– Погоди, Ходок… Слушай, а как тебя на самом деле зовут?
– Зови Ходоком. Так чего ты хотел сказать?
– А нельзя ли какой-нибудь столик сделать, чтобы он крутился? Поставим на него свечи, и если не очень быстро крутить, то я попаду, а крутящийся огонь завораживает, скучно не будет. Понимаешь, первые два выстрела – еще не скучно, а потом на столике остается три горящих свечи, две, потом одна, и все на нее смотрят и ждут, а она крутится. Можно еще время потянуть, крикнуть, чтобы столик подкрутили.