Внук
Шрифт:
– Сами такие!
– ответил я. Расчехлив винтовку, зарядил. Проверил прицел. Первая пуля пролетела почти в метре от цели.
– Поправку сделай!
– крикнул майор.
– На прицеле.
Я, сделав несколько щелчков, вновь прицелился. Бах! Уже ближе, но теперь высоковато. Еще подкрутил, теперь и вертикаль. Ветра нет, прямой выстрел. Бах! Банка звякнув, осталась на месте.
– Блин, только зацепил что ли?
– пробормотал я, подходя к висящей банке. Ни хрена себе, четко по центру банки была сквозная дыра. Это с какой же скоростью пуля летит, что, пробив на вылет, банка осталась висеть?
– Зашибись! Вот это мощь!
– сказал я, вернувшись к ожидавшим парням.
– Попал?
– спросил Зимин.
– Еще как! Попробую еще подальше отойти.
Отсчитав еще полторы сотни шагов, я повернулся и встал на колено. Парни отошли к лесу, чтобы не мешать. Вскинул винтарь, прицелился. Бах! Через секунду, бах!
– Серег, я сбегаю, посмотрю.
– Крикнул мне Зимин.
– Давай!
– я поднял винтовку стволом к верху и пошел к ним. Сбегал этот сайгак быстро.
– Три дыры. Ну, ты могешь!
– удивился Истомин.
– Старался! Давайте пацаны. Шмаляйте, да пойдем. А то уедут без нас. Вон уж встречный слышно.
– И, правда, где-то уже слышались гудки приближающегося поезда.
Парни выпустили по магазину патронов. Кто-то в дерево стрелял, кто-то по моей же банке. Конечно не с такого расстояния. Майор тоже немного пострелял.
– Идем, - обратился к нам Истомин.
– Оружие почистим потом, когда ехать будем.
Пока шли, прошел встречный. Этот был уже практически без техники. Теплушки, да три платформы с орудиями.
Истомин попросил у парней ветоши, и расстелил на досках тряпку. Разобрав ППШ, начал чистить. Я пару минут думал, как правильно разобрать свою пукалку. Помог все тот же Зимин. Медленно разобрал, показывая, как и что снимать. Почистив, нагара было немного, ствол-то новый, настрела, магазин, собрал уже без помощи посторонних. Для закрепления, разобрал и снова собрал. Щелкнул бойком. Порядок. Остальные закончили, намного раньше меня.
Наш поезд тем временем тронулся, начал набирать ход.
Когда я завернул винтовку в брезент, ко мне подсел дед.
– Слушай, Сергей, скажи, почему именно меня взяли? Ведь я же на передовой то, почти не бывал. А тут в такую группу попал?
– Да я и сам не знаю! Не я ведь группу-то укомплектовывал.
– Не говорить же ему, что Истомин его взял, потому что Иван мой дедушка! Во блин, был бы номер.
– А как у тебя получилось аж в Москву попасть?
– не унимался дед.
– Как-то само собой. Удачное расположение звезд на небе, - давай спать, скоро Калязин, там грузимся, а потом еще ехать долго. Надо выспаться впрок.
Улеглись спать. Под монотонный перестук колес, я уснул как младенец. Снилось мне мое время. Жена, дочь. Кладбище. Тьфу ты черт. Кто-то мне в ухо зарядил! Распахнув глаза, я уставился на Истомина, который приготовился мне пощечину залепить.
– О! Третий раз не пришлось!
– майор опустил руку, - ты чего разрыдался-то?
Я протирал влажные глаза, пытаясь понять, что происходит.
– Сон что ли плохой?
– продолжал майор.
– Если вам собственная могила приснится, это хороший сон, или плохой?
– решил рассказать я.
– Даже так? Я, кстати не спрашивал раньше, у тебя ТАМ, кто-нибудь остался?
– Из самых близких, отец, жена и дочь!
– ответил я и отвернулся.
– Да! Прости, тяжело тебе, наверное.
– Их, во сне видел?
– Да, у своей могилы! Жена, после смерти моего родного брата, несколько месяцев назад, часто говорила, что не представляет себе, как она будет без меня жить. А тут на тебе.
– Сколько дочке?
– голос у майора подрагивал.
– Пол года было, когда я взорвался. А во сне, на вид лет шесть. Может, не забыли, навещают могилку.
– Ну, раз ты так видел, то получается что так!
– Слушайте, товарищ майор, а ваши где?
– мне тоже стало интересно.
– Должны быть в Ленинграде. Я тебе рассказывал, что я от туда. У меня тоже, жена Аленка, и дочь Катюшка! Доче пять сейчас, - майор отвернулся.
– Прибудем в город, познакомите?
– я решил подбодрить Истомина. Воспоминания о родных, терзали души всем, кто был далек от своих любимых.
– Обязательно, знаешь, как у меня Аленка готовит? Ух! Пальчики оближешь. А Катеринка рисует хорошо. Ей портреты особо удаются. Скажу, чтобы тебя нарисовала!
– Да, с удовольствием. Особенно еды хочется домашней, с любовью приготовленной.
Мы разговаривали еще долго, подбадривая друг друга. Майору было конечно легче, его родные, наверняка были живы. И он тоже это чувствовал. Поэтому, старался меня утешить. Хотя хреново у него это выходило. Я ведь и раньше вспоминал, и часто, но старался гнать от себя эти мысли. Толку думать о том, что не вернуть. В начале, я еще думал, вот, может, вернусь, когда время придет, и все пойдет как раньше. А потом понял, нет, меня ведь ТАМ, убило! Подорвался я. Дали мне второй шанс, так и использовать его надо по полной! Вот, наверное, почему я и безбашенный такой! Ведь я уже, умер. Поэтому ни хрена я не боюсь еще раз умереть. Только сделать хочу побольше.