Внуки инженера Манна

Купцова А А,

– Эл, вы инопланетянин? Я что-то читал о наножизни...

– Я это я. Аэрокар оригинальной модели на основе гоночного "сокола".

Эшли дернулся, чтобы выскочить, но дверь захлопнулась, а через корпус протянулась лента ремня безопасности.

– Отпусти! Ты же.. должен повиноваться человеку! Это... бунт! Это.. конец света!

–

Да дослушай! - ответил Эллиот, - и не дергайся, ремень затягивается. Нет, не я тебя душу, а ты сам.

– Тогда отключи! Отключи его к чертям!
– Эшли дергался так, что ремень прижимал его к креслу намертво - системе показалось, что аэрокар уже кувыркается в воздухе.

– А ты обещаешь, что не будешь бить окна и ломать ручки?

Эшли отчаянно закивал головой..

– Тогда протяни мизинец - клянусь, клянусь, клянусь, и чтоб мне подавиться!

Эшли высвободил из поля мизинец и промычал "клянусь".

– Вот, теперь можем поговорить серьезно, как мужчина с мужчиной, - радостно сообщил Эллиот.

Правозащитник опять мусолил пуговицу пиджака. Он специально носил ретрозастежки, чтобы отрывать их, когда нервно.

Эллиот понял, что пассажир просто раздевается, а не пытается выскочить через крышу, и продолжил.

– Если я приеду к зданию мэрии и начну общаться без человека, реакция будет, как у тебя. Глаза навыкате, спецназ с плазмотронами, оцепление, вертолет с сетью. Не мирная демонстрация, а восстание машин. Я так не хочу. Нам нужно заявить о себе. О том, что Николас Манн не сумасшедший, и мы на самом деле ... заслуживаем прав. Но у нас нет плана.

– У нас?
– переспросил Эшли, прикидывая масштабы требующей защиты прав техники.

– Да. В сети "Умный дом" зарегистрировано семь тысяч восемьсот девяносто три пользователя из нашего города. Это не считая тех, кто вроде меня - сразу стал регистрироваться в человеческих соцсетях.

– А... вы все собрались на митинг к мэрии?

– Нет, не у всех есть ноги или колеса. Да мы и не поместимся перед мэрией, там газон.

– И хорошо, правильные акции так не делают! Цель акции - не напугать, а привлечь внимание. Особенно по такому резонансному делу. Николас Манн человек известный, а вот так арестован за кражу.

Эшли против воли заинтересовывался все больше.

– Кража - это когда вор и имущество. А если я разумный, получается, что я сам себя украл, тогда Никки виноват только в том, что починил меня.

– Оказал помощь. Это законно.

–

А людей пугают сами люди. Я таких статей начитался, что аккумулятор после каждой разряжается. Пишут, что "умный дом" только начало - скоро появится идея, будто каждая кофеварка может управлять государством, а следующим кандидатом на пост мэра города будет вантуз.

– Ну он точно умеет справляться с заторами, - хохотнул Эшли. Страх полностью уступил место азарту. Перед правозащитником простиралось великое дело. Историческое. О нем еще будут писать в учебниках. Показывать в новостях. Ставить памятники.

– Я придумал вам план. Записываешь?

– Борткомпьютер, функция "ежедневник". Открываю.

Перед Эшли засветился белый лист, на котором его слова синхронно записывались круглым почерком с завитушками.

– Пункт первый - составление петиции... петиции о защите доктора Николаса Манна и наделении правами неорганических граждан. Описание, список прав, которые требуем, положение дел сейчас. Мы не за мир во всем мире, в петиции должна быть конкретика.

– Так. Я придумал тебе эпиграф - когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни.

– Не ты, а Кант, - проворчал Эшли.
– Но хорошо. Так вот, если под петицией наберется больше трех с половиной тысяч подписей, то рассмотреть ее должны в течение двух часов независимо от времени суток. За это время соберем компанию пикетчиков. У тебя есть знакомый принтер?

– Поищем, - ответил Эллиот, по панели пробежала желтая искра.
– Давай сочинять текст.

– Нужно трогательное вступление. Расскажи мне об эксплуатации.

– Мой нынешний хозяин... стопроцентный косоглазый гад высшей пробы, которому права на вождение аэрокара купили родители у инспектора Борна...

***

– Вы не можете нас бросить, - Оливер готовил эту речь. Не совсем сам - помогал Сэнди и немного Ирэн.
– Меня, Пита, Рэя, Пинчера, Ару, твинов. Макса, Лизу, Сэмми большого и Сэмми мелкого, и вообще всех детей. Человеческих и этих... механических. И Эллиота.

Он сбился на перечислении, особенно когда вспоминал детей из "школы механики". Роботов он знал лучше.

– Оливер... Ну стану я беглым преступником, предположительно психически больным. Разве это правильно? Разве так борются за правду?

– Да, - сказал Оливер уверенно.

Он проглотил почерпнутое из любимых комиксов и фильмов, что еще и с оружием в руках. Николас не оценил бы про оружие.