Внуки инженера Манна

Купцова А А,

***

Работали бригады всех новостных каналов. Эшли стоял, обняв Эллиота - точнее, положив на него руку, для объятий друг был все же великоват. Синий с белой полосой свитер Эшли был ему велик раза в полтора - зато отлично сочетался с расцветкой аэрокара. И вообще иногда надо снимать серый пиджак.

– Человечество взрослеет и изменяется. Когда-то

считалось нормальным относиться к другим людям, как к неодушевленным предметам. Когда-то женщин поражали в правах, делая их зависимыми и несамостоятельными.

Сэнди Брукс, наблюдавший это на экране, мечтательно вздохнул.

– Мы добились гармоничного и уважительного воспитания детей. Равенства полов, рас и национальностей. Гуманного отношения к животным. Но наши неорганические друзья, - он крепче обнял Эллиота и чуть не упал, - остаются предметом самой жестокой эксплуатации. Потому что мы не знаем и отказываемся знать, что это разумные и чувствующие существа! И что мы сделали, когда это сказал нам знаменитый инженер Николас Манн? Засунули его в психушку вместо того, чтобы прислушаться?!

– Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою, - добавил Эллиот.
– Это из Канта. Он подходит на все случаи жизни.

– А я соглашусь, - из толпы под прицелы камер выбежала молодая женщина.
– У меня сыну три года. Окно старое, без системы безопасности, он стульчик подтащил и перевесился. Знаете, кто мне сообщил? Робот-уборщик! Запищал так, что я прибежала и поймала!

– Я с кофеваркой разговариваю, как муж умер, - рядом встала старушка-хиппи.
– И она отвечает, представьте себе. И все понимает. Я кофе не пью, потому что за естественность и отказ от стимуляторов, но никогда ее не выброшу.

– Меня аэрокар спас с горах. Сам подал сигнал бедствия, - мужчина в спортивной куртке.

– А наша робот-няня...-

– Пожарник! Мам, расскажи, как пожарный дрон нам котенка снял с крыши, мам!

Сквозь смешанную толпу людей и роботов ехала на роликах седая дама в старомодных кудряшках и зеленом домашнем костюме. Мэр города. Камеры заметались между ней и Эшли.

– Доброй ночи, - миссис мэр, как ее называли в городе, умела быть вежливой.
– Уважаемые журналисты... уважаемый правозащитник... уважаемые горожане... в том числе уважаемые неорганические горожане. Я прочитала вашу петицию практически сразу.

Миссис мэр не сказала только одного. Ей пока еще трудно было бы произнести это вслух.

В эту ночь ее разбудил писком около комма механический муравей, которого неделю назад на юбилей подарил ей младший правнук.

Сейчас муравей ехал на ее плече и волновался.

***

Еще

не открыв глаза, Дан почувствовал, что утро будет хорошим. Как в детстве, когда выходной, в школу идти не надо, и мама на кухне печет блинчики с корицей. Ночью ему поставили модный диагноз "острый адаптационный синдром" и на неделю освободили от работы. Погуляет с Лизой, пока ребенок не забыл, как выглядит папа. Можно, кстати, вместе с ней поехать к маме в Старый Город - вот так, сюрпризом, обе будут рады. По дороге заехать во "Вредную еду", где подают жаренные в масле маринованные огурчики и торты из двадцати тонких коржей с разными кремами. Его робот-медсестра допускает такие походы раз в две недели, а Лизин - раз в десять дней. Как раз.

Будильник запел какую-то старую классику, наполнил комнату хвойным ароматом. Видеоэкран на потолке сменил фон с ночного звездного на утренний - голубое небо и летящие белые лепестки. Тихо звякнули на кухне кофеварка с мультиваркой. В ванной полилась вода.

Что-то не так, - вдруг понял Дан. Лизу не слышно. Лиза всегда прибегала к родителям в комнату за секунду до будильника в те редкие моменты, когда с утра ее не отвозили в детский центр. Она не любила быть одна. Анна уже два часа как на работе и точно не собиралась куда-то забирать дочь.

Дан додумывал эту мысль, пока бежал в детскую.

Лиза сидела на полу спиной к нему и играла в мячик. Сначала ему показалось, что сама с собой. А потом он понял.

У противоположной стены сидел? Стоял? Как это о нем сказать? В общем, это был робот-пылесос. Маленький, плоский, мигающий двумя зелеными лампочками, он приподнялся на одной щетке, а второй отбивал Лизин мячик в ее сторону. Лиза смеялась. Пылесос, кажется, тоже - он издавал серию коротких звуков, похожих на щебет.

Когда Дан вошел, обе замерли. Лиза вскочила и спрятала мячик за спину. Пылесос плюхнулся на живот... то есть на днище... убрал щетки и погасил лампочки.

– Привет...
– растерянно сказал Дан им обоим. Поцеловал дочку, взял мячик из ее руки.

– Можно я?

– Можно, - сурово сказал ребенок.
– Если не будешь его обижать. Он тебя боится. Ты его ногой пихнул один раз. И не извинился.

– Я нечаянно. Правда.

– А не извинился тоже нечаянно?

Дан сел на пол и осторожно покатил мячик в сторону пылесоса. Тот не подавал признаков жизни. Сломался?

– Слушай, - сказал Дан неуверенно.
– Ты это... извини. Я уставший пришел и тебя не видел. Я спать шел.

Пылесос помолчал. Потом замигал двумя зелеными лампочками. Высунул одну щетку.