Внуки инженера Манна

Купцова А А,

Старик улыбнулся, наблюдая, как сверху вниз по краю рамы ползет стекломой, похожий на крупного коричневого жука со щетками-усиками, лапами-присосками и парой прозрачных крыльев - от объекта к объекту он перемещался, как дрон. Стекломоя звали Ласси. Присоска деликатно обследовала задвижку на окне и открыла створку. Эту модель сняли с производства именно из-за высокой эффективности в открывании любых окон - ее стали использовать взломщики.

Вдалеке между деревьями замелькала темная точка. Она летела неровно, то выше,

то ниже, обходя деревья. Взвыл коммуникатор. Николас нашарил его среди железного хлама и уронил. Аппарат зудел, подергиваясь на прозрачной столешнице, так что звенели две гайки и подскакивала погнутая микросхема. На экране светилась фотография человека, который умер шесть лет назад.

Николас ткнул пальцем в виртуальную кнопку со второй попытки, но в руки коммуникатор не взял. В поле зрения видеокамеры попал встрепанный Оливер, который вцепился в штурвал обеими руками, но зачем-то закрыл глаза. В динамик ворвался радостный и бодрый голос. Явно не его.

– Привет, Никки! Эллиот на связи. Рад тебя видеть. Мы тут немного падаем. У меня блокиратор на системе навигации, остальное тоже норовит поотключаться. Тебе что меньше жалко, сарай или клумбу?

– Эллиот!
– закричал Николас. Аэрокар Грэга. Одна из лучших работ Николаса. Все в порядке... Ни черта не в порядке!
– Что у вас?!

– Через двадцать пять секунд я выберу место посадки сам, - возмутился Эллиот.

– Клумба! Клумба! Осторожно!
– Николас бросился, роняя стулья, им навстречу.

– Осторожная жесткая посадка? Насмешил! Это когда крылья отвалились, а колеса нет?!

Эллиот плюхнулся на клумбу, едва выдвинув колеса, прокатился по алому кругу бальзаминов и врезался капотом в деревянный бордюр. Все четыре двери радостно вскинулись кверху - из передней, пошатываясь, вывалился Оливер. Бодрый голос Эллиота с похрипыванием - барахлил динамик - выдал:

– Мы совершили приземление на северо-востоке эко-квартала, экипаж прощается с вами. Желает не подавиться, не провалиться и хорошего настроения.

Оливер виновато посмотрел на Николаса, покачнулся и сел в траву. Его тошнило.

– Оливер, зачем ты... что вы натворили... ну вставай, вставай, живой?

Мальчик, вцепившись в руку старика, поднялся, его все еще пошатывало.

– Ну, я давно так не петлял, боевой разворот он еще пережил, а вот на бочке скис, бродяга, - отозвался Эллиот, - полицейские каракатицы не ожидали, что я могу порхать, как бабочка. Бабочка, Никки, полторы тыщи килограмм изящества! Что ты такой хмурый? Как говорил Кант, веселое выражение лица отражается на внутреннем мире. А я скажу, что хмурая харя - тоже. - По переднему фонарю забегала искра, тихо захрюкал мотор. Видимо, кар так смеялся.

Николас не разделял веселья,

а еще больше хмурился. Он редко обращался к человеку, не обращая внимания на робота, скорее уж наоборот, но сейчас болтовни аэрокара не слушал.

– Оливер... ты украл машину?

Мальчик вжал голову в плечи. будто ожидал удара. Шмыгнул носом. Вытер жестким рукавом кожаной куртки лицо так, что заклепка оставила на щеке царапину.

– Я... спас его. Вы же говорили... вы видите, у него вмятины нелеченные. Его на улице в любую погоду бросали... у него борткомпьютер глючит...

– Не глючит, а имеет мужество пользоваться собственным умом, - проворчал Эллиот. Он включал и выключал двигатель, но блокиратор не давал ему сдвинуться с места. Со стороны казалось, что аэрокар рычит и роет колесами землю.

Николас шумно вздохнул.

– По завещанию Грэга аэрокар принадлежит его внуку. Я говорил тебе это, говорил же, малыш... говорил!

Он поглаживал Оливера по голове, как обычно водил рукой по обшивке дрона или газонокосилки.

– Вы говорили, что вам больно слышать в новостях, как его бьют об стены и бросают на штрафных стоянках. Что он живой и умный...

– Говорил...
– вздохнул Николас, - но нельзя же ... теперь полиция тебя заберет. За повторную кражу.

– Ну и пусть заберут! Я его спас!
– упрямо крикнул Оливер. голова перестала кружиться, он повернулся к Эллиоту.
– А ты что молчишь? Скажи ему!

– Что, дружище? я рад. Но законы правда такие законы. Не подумал... у меня только правила воздушного движения вложены. А хозяин мой та еще зараза. Передний фонарь даю, чтоб мне все контакты закоротило, если вру! Ты же что-нибудь придумаешь, Никки? У тебя голова светлая!

В голове старика звучал такой же голос. Грэг всегда называл его "светлой головой", вот и Эллиот от него набрался.

– Оливер. Ты сейчас заберешь свой ящик инструментов и пойдешь домой. И карточку возьми на столе, там деньги. Твои деньги за этот месяц.

– А...

– С полицией я разберусь. И Эллиота тоже починю, в конце концов, я его когда-то проектировал. Тебе не надо им попадаться - исправительный город - не лучшее место. В твоем возрасте тем более.

– Особенно за правду!
– отозвался Эллиот - Он так замок пощекотал...

Николас наградил аэрокар таким взглядом, что по переднему фонарю вместо желтой пробежала красная искра.