Внуки инженера Манна
Шрифт:
Оливер открыл было рот. И закрыл. Он правда угнал машину. И правда совсем недавно был на условном сроке. А Ник спрячет Эллиота и скажет, что ничего не видел. Мальчик махнул рукой аэрокару и пошел к соснам. В городе были автомастерские, где можно залечь хоть до зимы.
Поднявшись на песчаный холм, Оливер оглянулся. Николас что-то выговаривал Эллиоту, тот осторожно пытался съехать с бордюра, не перемесив остальные цветы с грязью. Из дома выезжал оранжевый ремонтник. Под ногами и колесами вертелся круглый твин и Эллиот нервно сигналил, опасаясь на него наехать. "Семья", - подумал Оливер. Почему-то защипало в носу, и с холма в овраг он побежал изо всех сил. Внутренний
***
Крис сидел в кресле посреди комнаты, вытянув больную ногу и старательно изображал, что умирает. После обезболивания и обездвиживания он эту ногу почти не чувствовал, но на здорового сына мама орала бы в два раза громче. Экзекуция началась сразу после больницы. Байк отправили на стоянку, а Крис стал эпицентром урагана.
Худенькая женщина с рыжими волосами "ежиком" сама напоминала мальчишку. Она ходила по комнате из угла в угол, останавливалась, указывала на сына раскрытой ладонью, будто читала трагический монолог, и провозглашала:
– Вы посмотрите! Вот он, герой дня! Решил убиться? Шею свернуть? Чтобы у меня сердце разорвалось? Гонщик!
– последнее слово прозвучало как ругательство.
Крис ковырял здоровой ногой ковер и кусал губы. В фильмах в обморок падали только девчонки, а других путей отступления с одной ногой он придумать не мог. За креслом на ковре сидел младший брат и отбирал у робота-пылесоса какую-то длинную мусорину. со стороны можно было подумать, что он тянет палку у щенка. Крис мотнул головой - после разговоров со стариком виделось невесть что.
– Крис? Ты меня вообще слушаешь?! Объясни мне, как ты оказался в эко-квартале?
– Пробовал сложную трассу. У меня на оборудованную денег не было, я решил так, между деревьями.
– Мое сердце тебя не волнует. Как не свернуть шею - тебя не волнует. Штраф за аэробайк в эко-квартале - тебя не волнует. А ты подумал, что после ремонта черт знает как ты можешь забыть про гарантию на байк?! Тебя не учили, что неисправное сдают в сервис-центр! Этому в детском саду учат, Крис! Никаких байков, ты у меня крестиком будешь вышивать по вечерам, понял?! Печенье печь!
– Нет. Если что - опять к Николасу отгоню. Он, когда надо, космолет починит, не то что байк.
При упоминании старика мама покраснела от злости так, что кожа приблизилась к цвету волос.
– Даже не думай общаться с этим психом, про него весь район говорит!
Крис хмуро отковырял кнопку с пульта на подлокотнике и теперь старался пришпандорить ее обратно.
– Весь район - это серый тип, который орал под окнами, чтобы мы сдавали деньги на защиту алкоголиков?
–
Мама опрокинула чашку с соком и обрушила на Криса последний аргумент:
– Ты меня не слушаешь! Совсем как твой отец! Никогда. Меня. Не слушаешь.
Робот-пылесос отвлекся от брата, пискнул и деловито подъехал к месту крушения. Завертелись похожие на кошачьи усы боковые щетки, включился режим мойки ковров.
– Не слушаю. Ага. И сбегу. Как он. В окно. Ночью.
– Крис готов был вытерпеть причитания, но "отцовская" тема вскрыла консервированную ярость, и та, шипя, брызнула из пробитой дыры, как малиновая газировка из банки.
Вирт-окно системы безопасности появилось на стене, мигнуло зеленым и завело свое "угроза противоправного действия, угроза противоправного действия..."
– Замолчи!
– то ли Крису, то ли вирт-окну. Мама не заметила уборщика и ногой отшвырнула его в сторону - никто не смел стоять между ней и подзатыльником наглой копии Александра, больше известного как Сэнди Брукс.
Крис зажмурился, но по башке не получил. Макс, до этого возившийся на ковре, взвыл: - Не бей его!
И бросился к пылесосу. Тот лежал колесиками кверху, рядом валялась панель и погнутый аккумулятор. Крис про себя выругался - он-то отнес эти слова к себе, а брат жалел железяку! Макс прикрыл собой пылесос, как солдат раненого друга, и еще раз проорал:
– Не трогай его! Не трогай!
Мама непонимающе смотрела на сына, который всхлипывал, собирал детали пылесоса и дрожащими руками пытался запихнуть обратно.
– Макс?
Гнутый аккумулятор не влезал, и Макс, оставив попытки, разревелся по-настоящему. В голосе брата было такое отчаяние, что Крису стало не по себе. Последний раз он плакал так в Новый Год, когда понял, что папа точно не приедет.
– Макс, ты чего?
Мальчик не слышал обоих, он вцепился в пластмассовую штуковину и, покачиваясь, рыдал, так что ни слова в этом вое было не разобрать.
Еще одно вирт-окно отсигналило сиреной полицейского участка и установило видеосвязь. Смутно знакомый инспектор - кажется, их сосед - устало спросил:
– Миссис Брукс, у вас все в порядке? Система выдала зеленый уровень угрозы.
Ирэн повернулась к стеклу и хмуро буркнула:
– Да. Пылесос сломался. Выбросим сейчас, и все дела. Дешевая модель.
Дан смотрел, как вытирает слезы рукавом младший мальчик, подтаскивая пылесос ближе, и обнимает подушку старший. Дети не выглядели битыми или запуганными.